С морской авиацией у СССР было противоречивое положение. ВМФ СССР имел первоклассную ударную авиацию берегового базирования – Морскую ракетоносную авиацию, вооружённую самолётами Ту-16, Ту-22 и Ту-22М разных модификаций, способных нести противокорабельные крылатые ракеты – как сверхзвуковые, так и дозвуковые.
Чуть позже к ним добавились ракетоносные Ту-95К-22 – «длинная рука» ВМФ, способные наносить удары по надводным кораблям над любой точкой Мирового океана. Их дальность и качества БРЭО делали их поистине глобальным оружием (хотя и не лишённым недостатков). Разведывательная авиация тоже была на высочайшем уровне.
А вот в части противолодочной авиации у СССР был провал – прицельно-поисковые системы самолётов не обеспечивали надёжный поиск иностранных подлодок, хотя обнаружений авиация давала всё же немало. Тема «Окно» (это разрабатывавшаяся в ВМФ СССР технология, позволяющая самолётам осуществлять радиолокационный поиск находящихся в погруженном (подводном) положении подводных лодок по образуемым ими при движении возмущениям надводной среды (РЛС засекает как бы "следы" на поверхности воды, которые оставляет идущая в глубине подлодка) - могла изменить ситуацию, но увы, её практические результаты были получены непосредственно перед развалом СССР, и после него новые способы поиска получили самое минимальное развитие. Палубная же авиация ВМФ СССР в каком-то смысле просто «не успела» вырасти. Береговая штурмовая авиация была неплоха, а вот истребительная авиация ВМФ испытывала нехватку современных самолётов.
Но даже эти противоречивые достижения в морской авиации были полностью утрачены после развала СССР. Сократился в разы состав противолодочной авиации, причём, что самое неприятное, за все постсоветские годы толком ничего не было сделано по созданию нового самолёта на замену старичкам Бе-12, Ту-142М и Ил-38. Модернизация Ил-38 в вариант 38Н с комплексом «Новелла» — это полумера, с весьма ограниченной эффективностью, да и темпы модернизации самолётов просто удручают.
Фактически не будет преувеличением сказать, что у нас попросту нет противолодочной авиации. И это в условиях, когда совокупная численность современных подлодок у США и их союзников переваливает далеко за сотню. Положение никто и не думает исправлять: ни командование ВМФ, ни структуры Министерства обороны не проявляют серьёзной заинтересованности в решении проблемы.
Но от противолодочной авиации хотя бы сохранились остатки, которые можно модернизировать. А вот МРА была ликвидирована полностью. В 2010 году все остававшиеся в ВМФ самолёты Ту-22М были изъяты из ВМФ и переданы в ВВС. Теперь у флота просто нет инструмента для нанесения внезапных массированных ударов по военно-морским соединениям противника, нет сил, которыми в условиях «большой» войны можно сманеврировать между ТВД, усиливая поочерёдно наши разрозненные флоты. И, конечно, нет никаких гарантий, что ВКС будет озадачиваться вопросами помощи флоту – целей у ВКС в большой войне хватит и без флотских проблем.
Если передаче бомбардировщиков в ВВС есть оправдание, в конце концов, эти машины давно не производятся и действительно стали «на вес золота», их реально мало осталось, то фактическое уничтожение флотом своей собственной истребительной авиации иначе как преступлением не назвать. Ещё пять лет назад ВМФ имел крупные силы истребителей, причём, в отличие от советских времён, вполне современных машин. МиГ-31 и Су-27, отремонтированные и в хорошем состоянии. Чем всё закончилось? Тем, что командование флотов просто-напросто угробило вверенные им авиачасти, не выделяя даже керосин на боевую подготовку.
Достаточно сказать, что истребительные части ВМФ на Камчатке в 2015 году имели налёт не более 30 часов в год на человека – почти как в 90-х годах. И это когда уже шла война в Сирии. Офицеры штабов ВМФ открыто, не стесняясь, говорили, что без лётчиков и их проблем им было бы легче и проще служить. Итог закономерен – с 2017 года у флота забирают истребительную авиацию, и медленно, но верно переводят её «под крыло» вновь создаваемых армий ВВС и ПВО. Сначала через это прошёл Северный флот, а в 2018 году – Тихоокеанский. Это, безусловно, спасло авиационные соединения для будущего, вот только отладить нужный уровень взаимодействия между надводными кораблями и авиацией теперь не получится. Впрочем, этим и раньше никто не занимался.
А ведь американские истребители с баз в Японии повисали «на хвосте» у Ил-38 над Охотским морем при каждом вылете на поиск ПЛ (в тех случаях, когда иностранные ПЛ в Охотском море были)! Как можно было в таких условиях угробить вверенные авиачасти? Но ВМФ это сделал.
Относительно неплохо выглядят дела в морских штурмовых авиаполках. Полки летают, тренируются, получают на вооружение новые Су-30СМ. Вот только потенциал этой платформы никто даже и не пытается реализовать. Если в ВВС Индии Су-30 уже пускают тяжелые сверхзвуковые ПКР «Брамос», то в России никто не пытается вооружить морские Су-30СМ аналогичными по параметрам «Ониксами», хотя это решение позволило бы резко нарастить ударные возможности полков, и дать им возможность атаковать современные боевые корабли, не входя в их зону ПВО. Но это, видимо, никому не надо, такие работы не ведутся, равно как и нет никаких признаков того, что флот усилит штурмовые авиаполки самолётами-заправщиками или ДРЛО. Главным оружием штурмовых полков является ракета Х-35 – очень хорошая ракета, но при прорыве современной эшелонированной корабельной ПВО её дальности не хватит, придётся подставлять под вражеские зенитные ракеты и сами самолёты тоже.
Новая гиперзвуковая ракета «Кинжал» тоже зримо не заинтересовала военно-морских товарищей.
По факту от морской авиации времён СССР остались одни ошмётки, и не надо думать, что ВКС, которые вынужденно берут на себя всё больше «морских» задач, станут тут палочкой-выручалочкой. Не станут, потому, что им и над землёй работы хватит, и потому, что лётчик морской авиации — это человек, обладающий крайне специфической подготовкой и навыками, которые пилоту-универсалу из ВКС развивать просто некогда.
Александр Тимохин
Свежие комментарии