Нужна помощь. Спаси боевой 2102 (машина Тивина Е.Г.)

После посадки из самолета вылез командир 2-й эскадрильи лейтенант Тивин. Обычно жизнерадостный и улыбающийся, он шел навстречу нам медленно, пошатываясь от усталости, без шлема и парашюта,

   - Разрешите доложить? - обратился пилот к полковому комиссару. - Лейтенант Тивин завершил перелет по маршруту Черновицы - Бохоники. - И уже не по уставу добавил: - Едва улетел из-под носа у фашистов, будь они трижды неладны.

   Дав лейтенанту немного передохнуть, привести себя в порядок и подзаправиться, мы попросили рассказать подробнее, что же все-таки с ним произошло.

   На аэродроме, где был Тивин, находился учебный центр ВВС Киевского Особого военного округа. Здесь летчики осваивали новый истребитель МиГ-3, тот самый, который не сразу опознал в воздухе наш командир. Обстановка становилась все напряженнее, и на 20 июня на курсах назначался экзамен. Сдали его все отлично. К 23 июня собирались вернуться в свои части. Возвращаться предстояло на новых машинах, поэтому к перелету готовились особенно тщательно.

   Суббота, 21 июня, прошла в кропотливых сборах. К полуночи новые "миги" были полностью подготовлены, и летчики возвращались на отдых. Однако отдохнуть в ту ночь никому не удалось: пилотов разбудил вскоре тяжелый гул десятков авиационных моторов. Это шли на аэродром гитлеровские бомбардировщики в сопровождении истребителей. По очертаниям их Тивин узнал Хе-111, Ме-109 и поднял тревогу...

   Уже рвались бомбы, горели наши самолеты - те самые новые "миги", которые предстояло перегонять на аэродромы. Короткими перебежками Тивин добрался до ближайшего самолета, еще не охваченного огнем. Лихорадочно начал расчехлять машину. Мотор ее завелся быстро, и летчик взлетел прямо со стоянки выруливать на полосу уже не было времени. Его заметили сразу: наперерез бросились два вражеских истребителя. Тивин хотел было принять бой, но... не оказалось патронов. В такие моменты сознание работает четко, решения приходят почти автоматически, и летчик, прижав свой самолет к земле, принялся энергично маневрировать. Немцы отстали...

Особенно мы переживали расставание с Евгением Григорьевичем Тивиным. С ним после гибели Н. Л. Дранника полк лишился второго командира эскадрильи. О том, как был ранен Тивин, нам рассказал его ведомый.

   Выполняя задание на разведку, пара самолетов И-16 вскоре после вылета попала в полосу сплошной облачности. Держась ее нижней кромки, летчики внимательно просматривали местность. Видимость была минимальной - 200 - 300 метров. Неожиданно они выскочили прямо да вражескую танковую колонну, следовавшую по дороге из Белой Церкви на юг. Фашисты открыли по нашим истребителям сильный огонь из малокалиберных зенитных орудий и подбили самолет Тивина. Он резко пошел вниз. Лишь у самой земли летчик выхватил машину и, набрав высоту 20 - 30 метров, взял курс к нашему аэродрому. Подбитый самолет комэска то и дело клевал носом, а перелетев линию фронта, машина резко накренилась и упала. Помочь товарищу ведомый не мог: посадить машину на холмистой местности было невозможно. Только через несколько дней нам стало известно, что тяжело раненный Тивин попал в госпиталь.

   А совсем недавно мне довелось услышать подробности того давнего полета от самого Евгения Григорьевича Тивина. Он рассказывал, что после обстрела "эрликонами" над танковой колонной машину его сильно встряхнуло и высота начала падать. "Перебиты тросы руля глубины..."-мелькнула догадка. Летчик максимально увеличил обороты мотора - снижение прекратилось. И тут Тивин ощутил резкую боль в руке и ноге. Трудно было удержать сектор газа раненой рукой - обороты мотора то и дело снижались, потому самолет и клевал носом. Дотянув до линии фронта, комэск решил садиться - дальше лететь не смог: рукав гимнастерки и сапог залило кровью. Осторожно летчик стал сбавлять обороты мотора, подводя самолет к земле. Наконец машина непослушно накренилась влево, зацепив крылом какой-то бугор. Раздался скрежет металла, и от сильного удара в голову пилот потерял сознание.

   Очнулся Тивин в госпитале через двое суток. Врачи извлекли из его тела двадцать два осколка. А подобрали его наши танкисты, проезжавшие близ места, где упал самолет. Оказывается, летчика далеко отбросило от места взрыва. Но помимо ранения он был сильно контужен: потерял речь, ослеп на один глаз. Лечили Тивина восемь месяцев в трех госпиталях, и вот врачи вынесли приговор к военной службе не годен. С тяжелым настроением уехал комэск в Новосибирск. Там в штабе ВВС военного округа неожиданно встретил генерала П. С. Шелухина, который в начале войны был командующим ВВС Южного фронта и приезжал в наш полк.

   Тивин рассказал ему о своих бедах и попросил оставить в кадрах. "Летать вам, конечно, нельзя, а на штабной работе пригодитесь", - ответил генерал.

   На следующий день Евгений Григорьевич узнал, что назначен начальником штаба учебного полка Омского летного училища. Так решилась судьба нашего боевого товарища. 20 лет после этого он достойно нес военную службу. Со временем настоял, чтобы его допустили и к летной работе. Стал командиром учебного полка.