В воздушных боях на советско-германском фронте немецкие лётчики, используя преимущества своей техники, с самого начала войны часто придерживались нехитрой тактики быстрой атаки из выгодного положения с последующим уходом при любом результате. Подобные действия сразу же породили определённое отношение к немцам со стороны лётчиков ВВС Красной армии – популярным стало мнение о том, что противник не принимает открытого боя, боится лобовых атак и вообще действует подло, «из-за угла», после чего трусливо удирает. Подобные заблуждения стоили жизни многим советским лётчикам. Уже утром 22 июня 1941 года, в самом начале грандиозного по масштабам сражения, в боях нашлось место и старым добрым «собачьим свалкам» между большими группами истребителей. Здесь немцы продемонстрировали всю свою выучку и возможности техники.
На пути у Гудериана
Ранним утром 22 июня 1941 года личный состав ВВС приграничных военных округов Красной армии был поднят по тревоге. В числе прочих готовили свою технику авиаторы 123-го ИАП 10-й САД ВВС ЗапОВО, которые не подозревали, что буквально через пару часов на них обрушится один из самых мощных ударов люфтваффе.
123-й ИАП был сформирован весной 1940 года и, как большинство своих собратьев, подошёл к началу войны не в лучшей форме – как по причине слабой подготовки лётчиков, выпускников лётных школ 1940 года, так и по вине матчасти. Поступившие на вооружение полка И-153 с моторами М-63 оказались «тем ещё подарком»: повышенная температура и падение давления масла, систематические обрывы главного шатуна двигателя привели к тому, что с августа 1940 по январь 1941 гг. полк фактически был вынужден прекратить учебно-боевую подготовку. Минимальный налёт лётчики поддерживали на У-2 и УТ-1. После устранения части рекламаций полёты на «Чайках» были возобновлены, однако проводились с большими ограничениями. Тогда же, в рамках перевооружения, полк был поставлен в очередь на получение Як-1: 20 машин поступили буквально накануне войны, но личный состав не успел начать переучивание.
Аэрофотосъёмка аэродромов в районе Стригово – Именин – Кобрин.Сильной стороной полка было значительное число опытных лётчиков, включая командира полка майора Б.Н. Сурина, его заместителя капитана Н.П. Мажаева, комэсков, их заместителей и часть командиров звеньев. К 22 июня из 87 лётчиков только 10 были сержантами, прибывшими из школ в 1941 году; ещё 47 человек были лётчиками второго года службы, а 30 человек служили в ВВС более двух лет.
К началу войны лётчики 123-го ИАП смогли в среднем налетать на И-153 по 15 жалких часов за полгода, и полк никак нельзя было назвать боеготовым, но воевать пришлось именно с такой подготовкой. Боеготовая матчасть состояла из 58 исправных И-153 с М-63. Ещё 40 машин (20 новых Як-1 и 20 учебных И-15бис, УТИ-4, УТ-1 и У-2) были в такой ситуации скорее обузой. Управление полка и его 1-я, 2-я и 4-я эскадрильи базировались на двух аэродромах в 5–10 км севернее Кобрина, – основном Именин и запасном Стригово, – а 3-я эскадрилья обосновалась прямо на границе на аэродромах Брест и Лыщицы.
Противниками лётчиков майора Сурина стали немецкие истребительные группы I./JG 53, III./JG 51 и IV./JG 51, развёрнутые в составе II авиакорпуса 2-го Воздушного флота на брестском направлении. Эти части, находившиеся в подчинении штаба эскадры JG 53 на аэродромах Кжевица и Халаши в 40 км западнее Бреста, были оснащены новейшими Bf 109F-1 и F-2 (117 машин, из них 91 исправная), а личный состав был хорошо подготовлен и в большинстве имел боевой опыт. Соотношение сил было и так было крайне невыгодным для советских лётчиков, а в 10 км восточнее Кжевицы на аэродроме Рогожничка базировались ещё и штаб с двумя группами эскадры SKG 210, вооружённой двухмоторными истребителями Bf 110 (83 машины, из них 74 исправных).
Командир 123-го ИАП майор (на фото капитан) Борис Николаевич Сурин и командир 1-й эскадрильи 123-го ИАП капитан Виктор Фёдорович Котлинский, погибшие 22 июня 1941 года.В противостоянии этой армаде 123-му ИАП мог помочь только 33-й ИАП, базировавшийся в 40 км севернее Кобрина на аэродроме Куплин (Пружаны). Имея хорошо подготовленный кадровый состав, этот полк располагал по-настоящему антикварной матчастью – исправными были всего 25 И-16 тип 5 выпуска 1936–1937 гг. и шесть И-153. Другие истребительные части ЗапОВО оперативно прийти на помощь истребителям 10-й САД не могли, и двум полкам предстояло прикрывать небо на чрезвычайно важном направлении Брест – Кобрин, ставшем осью наступления моторизованных соединений Гудериана.
В утренних сумерках, чуть раньше 04:00 (здесь и далее время московское), немецкие самолёты-разведчики и наиболее подготовленные экипажи бомбардировщиков Ju 88 и He 111 пересекли границу и направились к аэродромам, транспортным узлам и другим целям на советской территории. Они имели приказ провести доразведку, но при благоприятных условиях готовились атаковать наиболее важные цели.
Первые немецкие самолёты, согласно журналу боевых действий 10-й САД, были зафиксированы почти над всеми советскими аэродромами на брестском направлении уже в 03:45–04:10.
Основная ударная волна, согласно донесениям постов ВНОС появилась в районе Брест – Кобрин около 04:30. Бомбы обрушились на город Брест, станцию Жабинка и аэродромы Малые Взводы, Лыщицы и Брест. В 08:17 группой Bf 110 был атакован аэродром Малые Взводы, где ими были уничтожены и повреждены все самолёты 74-го ШАП. Через несколько минут один из «церштереров» расстрелял И-153 лейтенанта В.Т. Шулики из 3-й эскадрильи 123-го ИАП, который в 08:30 взлетел на перехват с соседнего аэродрома Лыщицы. Лётчик погиб.
Командир эскадрильи 11./JG 51 обер-лейтенант Франц Хан рассказывает коллегам обстоятельства воздушного боя. Третий справа командир 12./JG 51 обер-лейтенант Карл-Готфрид Нордман, также отличившийся 22 июня.Около 04:30 немецкая группа численностью, по данным ВНОС, в «две эскадрильи», бомбила Кобрин. В ответ в воздух поднялись три эскадрильи 123-го ИАП: 2-я и 4-я остались над аэродромами Именин и Стригово, а девятке 1-й эскадрильи предстояло прикрывать город Кобрин. Не сумев перехватить первую волну, западнее Кобрина советские лётчики вступили в бой с другой немецкой группой и заявили сбитыми два бомбардировщика До-17 при потере одного И-153, в кабине которого погиб командир эскадрильи капитан В.Ф. Котлинский.
В свою очередь, прикрывавшие ударную авиацию «Мессершмитты» Bf 109 из IV./JG 51 в 04:40–04:47 западнее Кобрина заявили сбитыми четыре самолёта, идентифицированных как ДИ-6 и И-153. Особенно отличился командир 11./JG 51 обер-лейтенант Франц Хан (Franz Hahn), который одержал три победы, ещё один биплан пошёл на счёт офицера штаба группы обер-лейтенанта Карла Фюринга (Karl Führing). Кто из них действительно сбил капитана Котлинского, уточнить невозможно. Из-за отсутствия немецких документов также невозможно определить, с похожими на «Дорнье» двухкилевыми Bf 110 вели бой лётчики 123-го ИАП, или с какими-то бомбардировщиками ещё, и какие потери понесли немцы.
«Нет, это была не карусель…»
Дальнейшие события, происходившие над аэродромом Именин, подробно в документах 123-го ИАП и 10-й САД не отражены. К примеру, вот как лаконично выглядит боевое донесение штаба 10-й САД от 14:45:
«123-й ИАП – осталось 10 самолётов И-153 и 8 самолётов Як-1. Именин неоднократно подвергся бомбардированию и штурмовым атакам пикирующих бомбардировщиков и «Хейнкелей». Основной удар нанесён с 13:55 до 14:42 девятью самолётами «Хейнкель-111» и 12 «Мессершмиттами». Командир полка майор Сурин погиб.
Сбито четыре «Хейнкель-111» и три «Мессершмитт». 123-й ИАП – погибло 4, пропало без вести 5. 12 (исправлено на 18) самолётов 123-го ИАП перелетели на аэродром Жабчицы. Как поступить с лётным составом без матчасти? Полковник Белов».
Складывается впечатление, что командование дивизии и полка, понеся тяжелейшие потери, сознательно замалчивало обстоятельства сражения, произошедшего над Именином. То, что потери были серьёзными, подтверждается другими документами, согласно которым 123-й ИАП в воздушных боях потерял сбитыми и не вернувшимися на аэродром 10 И-153, погибли или пропали без вести девять лётчиков. Ещё 18 «Чаек» были повреждены в воздушных боях и впоследствии уничтожены при штурмовках. В потери также записаны уничтоженные и оставленные на аэродроме все 20 Як-1. При этом штаб полка не записал в потери уничтоженные и оставленные повреждёнными при отступлении около дюжины И-153 – хотя, возможно, эти самолёты были уничтожены противником на аэродроме Лыщицы, и поэтому их скромно не внесли в донесение. Не упоминалось и о потерях учебных машин.
Фото аэродрома Именин, сделанное из кабины Bf 110 во время воздушного боя или сразу после его завершения.Однако выстроить примерную картину событий возможно. Согласно журналам боевых действий дивизии и полка, с 04:30 «Чайки» девятками и звеньями вылетали на прикрытие Бреста, Жабинки, Кобрина. В этих вылетах происходили столкновения с активно действовавшими в этих районах немецкими самолётами. Уточнить потери 123-го ИАП и частей люфтваффе в этих стычках не представляется возможным, однако оказанное противодействие не осталось без ответа немцев. Видимо, около 07:20–07:30 аэродром Именин подвергся первой серьёзной атаке. Состав немецкой группы неизвестен, но, судя по косвенным данным, это были истребители из III. и IV./JG 51. Обратимся к воспоминаниям непосредственного участника событий, командира звена 123-го ИАП И.Н. Калабушкина, будущего Героя Советского Союза и генерал-майора авиации. В газете «Правда» в 1966 году он писал:
«Едва мы сели [уже после второго вылета – прим.ред.], как над аэродромом заревели шесть «Мессеров». Прыгнул в чью-то заправленную машину. Сразу со взлёта пришлось принять бой. Выручила лишь высокая манёвренность «Чайки». Выжимаю из пулемёта самую длинную очередь. «Мессер», оставляя дымный след, несётся к земле. По «Чайке» стучат пули, острая боль пронзает ноги. Жму на педали, а ноги, кажется, режут тупой пилой. Сел всё-таки. И сразу в госпиталь…»
Лётчики эскадрильи 8./JG 51 после этого боя отчитались о трёх победах над ДИ-6: по одному такому самолёту в 07:20 заявили комэск обер-лейтенант Фриц Штендель (Fritz Stendel) и фельдфебель Бернхард Лауш (Bernhard Lausch), а в 07:30 ещё один якобы сбил унтер-офицер Франц Гильхаус (Franz Gilhaus). В 07:25 ещё один ДИ-6 заявил командир группы IV./JG 51 майор Фридрих Бек (Fridrich Beckh). К сожалению, из-за отсутствия хронологических подробностей в документах мы не можем подтвердить или опровергнуть заявки противников на победы, хотя косвенно можно предположить, что подбит или сбит был не только самолёт Ивана Калабушкина.
Самолёты 2-го Воздушного флота, участвовавшие в атаках на аэродромы 123-го ИАП: Bf 110Е из 2./SKG 210 и Ju 88А-5 из 5./KG 3 (художник Игорь Злобин).У противника также вполне могли быть потери в ходе этого боя: 22 июня эскадрилья 8./JG 51 лишилась Bf 109F-1 W.Nr.6635 «Чёрная 4», пилот которого обер-фельдфебель Йоханнес Бюттнер (Johannes Büttner) вернулся на следующий день. Вероятно, получив отпор и понеся потери, немцы окончательно убедились, что в Именине сидит достойный противник, и подготовили серьёзный наряд сил для следующей атаки, спланировав так называемый «двойной удар». Истребители, судя по немецким данным о победах лётчиков, были представлены Bf 109F из 10. и 11./JG 51, состав ударной группы неизвестен.
Примерно в 08:05–08:10 первая волна немецких самолётов атаковала Именин. Посты ВНОС оценили её в 40 машин, а электромеханик 123-го ИАП В.А. Стаканов в своих послевоенных воспоминаниях и вовсе насчитал 70 самолётов, что, несомненно, является преувеличением. Тем не менее, именно его воспоминания дают нам возможность представить размах сражения, развернувшегося над аэродромом:
«Нет, это была не «карусель», как часто пишут и говорят. Это построение было в виде комариного роя, когда тёплым летним вечером комары собираются в вертикально вытянутый рой и вполне мирно жужжат. Только «Чайки» расположились в воздухе по высоте от 200 до 5000 м и диаметром до 5 километров. И этот рой непрерывно пронизывался пушечными и пулемётными очередями. В воздухе постоянно висели до 60 фашистских самолётов и 20–30 «Чаек». Численное преимущество фашистских самолётов было постоянным».
Несмотря на то, что застать пилотов «Чаек» врасплох не удалось, и они встретили врага в воздухе, немецкие истребители смогли надёжно связать их боем, а бомбардировщики сбросили бомбы на стоянки самолётов. Судя по описанию, бой над аэродромом представлял собой классическую «собачью свалку», что не удивительно – истребителям люфтваффе надо было прикрыть свои ударные машины. В результате они блестяще выполнили задание, заявив пять побед над И-153. В период 08:05–08:12 отличились лейтенант Георг Зеельман (Georg Seelmann) и фельдфебель Эрвин Янке (Erwin Janke) из 11./JG 51, а также обер-лейтенант Йоханн Кнаут (Johann Knauth), лейтенант Бернд Галлович (Bernd Gallowitsch) и унтер-офицер Вилли Хегнер (Willi Hegner) из 10./JG 51.
Командир 10./JG 51 обер-лейтенант Йоханн Кнаут в кабине своего истребителя, лето 1941 года.Однако это было только начало испытаний. Используя стандартный тактический приём, примерно в 08:20 над Кобрином появилась вторая волна немецких самолётов, которую посты ВНОС оценили в 47 машин. В составе этой группы, видимо, были ударные Bf 110 из SKG 210, а прикрытие осуществляли «сто девятые» из Stab/JG 53, Stab III./JG 51 и 1./JG 53, которых возглавлял лично командир эскадры JG 53 майор Гюнтер фон Мальцан (Gunther von Maltzahn). Немецкие штурмовики обрушилась на аэродром, а истребители немедленно вступили в бой с «Чайками».
Воздушное сражение шло не на жизнь, а на смерть, и немецкие асы с 08:17 по 08:30 заявили ещё пять побед над И-153. По одной «Чайке» засчитали майору Мальцану, лётчикам штаба эскадры обер-лейтенанту Вильфриду Пуфалю (Wilfried Pufahl) и лейтенанту Францу Шиссу (Franz Schieß), командиру III./JG 51 гауптману Рихарду Леппла (Richard Leppla) и унтер-офицеру Людвигу Райбелю (Ludwig Reibel) из 1./JG 53. Вполне возможно, что на несколько побед могли претендовать и экипажи Bf 110.
В итоге воздушное сражение лётчиками 123-го ИАП было проиграно, несмотря на манёвренный характер боя, теоретически выгодный для «Чаек». Немецкие истребители без потерь заявили 10 побед. Очевидно, как раз с 08:00 до 08:30 полк понёс самые большие потери, а некоей символической точкой, которая подвела итоги боя, стала гибель командира полка майора Сурина. Его самолёт был расстрелян при заходе на посадку. По одним данным, он смог посадить истребитель и умер на пробеге, а по словам И.Н. Калабушкина, И-153 упал у взлётно-посадочной полосы.
Bf 109F-2 – персональный самолёт командира эскадры майора Гюнтера фон Мальцана, лето 1941 года (художник Владимир Камский).Эти полчаса однозначно стали переломными как для 123-го ИАП, так и всей группировки советских ВВС на брестском направлении: на аэродроме Именин осталось всего около 15 исправных И-153. Если учесть, что в 08:40–09:20 таким же двойным ударом немцы разгромили аэродром Куплин, уничтожив и повредив 21 И-16 и пять И-153 33-го ИАП, то можно констатировать: к 09:30 истребительные части 10-й САД практически потеряли боеспособность. Это прекрасно понимал командир дивизии полковник Н.Г. Белов, чей КП располагался на аэродроме Именин. Оценив ситуацию, в 09:50 он шифровкой запросил Минск о возможности перебазирования остатков 33-го и 123-го ИАП на аэродром Жабчицы (Пинск). Текст телеграммы красноречиво передаёт трагизм ситуации:
«Беспрерывно бомбят Именин, Стригово, Пружаны, Малые Взводы. Потери матчасти: часть Акулина – 50%, Васильева – 100%, Сурин сам погиб, полк несёт большие потери. Решил: из Пружан и Именина самолёты перебазировать в Пинск. Прошу подтвердить».
Пока комдив ждал ответа, немцы продолжали атаковать аэродромы, в том числе и Именин. Очередной налёт состоялся около 11:00–11:20, причём, и в ходе этого налёта немцам вновь было оказано сопротивление. В бою командир 12./JG 51 обер-лейтенант Карл-Готфрид Нордман (Karl-Gottfried Nordmann) и пилот 1./JG 53 лейтенант Вальтер Зайц (Walter Seiz) заявили очередные победы над И-153 и ДИ-6.
Бипланы И-153 и И-15бис 123-го ИАП, уничтоженные на аэродроме Именин.Несмотря на тяжёлые потери, воины 123-го ИАП не пали духом и продолжали мужественно выполнять свой долг. Чувства и действия советских авиаторов охарактеризовал Викентий Алексеевич Стаканов:
«Мне, как очевидцу большинства описанных событий, хотелось бы ещё раз подчеркнуть, что в нашем полку с первых минут войны не было никакой растерянности. Каждый делал своё дело и помогал соседу или товарищу. И чем более проходит времени с того памятного дня, тем отчётливее вырисовывается мужество и стойкость наших лётчиков. На морально устаревших самолётах, со скоростями на 100–150 км меньше скоростей фашистских самолётов, в условиях полного незнания в первые часы войны обстановки, не понимая даже характера фашистских действий (война это или провокация), в условиях отсутствия связи с другими частями армии, лётчики нашего полка вели воздушный бой с противником практически на равных…»
Кроме отражения налётов на свой аэродром, «Чайки» продолжали небольшими группами летать на прикрытие войск 4-й Армии, сражавшихся в районе Бреста. Именно в ходе одного из таких вылетов лейтенант П.С. Рябцев таранил немецкий истребитель, а всего в этом бою с восьмёркой «Мессершмиттов» советские пилоты заявили четыре победы.
Получив в полдень разрешение, оставшиеся 18 исправных самолётов 123-го ИАП перебазировались в Пинск. Там лётчики сразу же включились в работу, отбивая атаки на аэродромы Жабчицы. В воздушных боях капитан М.Ф. Савченко заявил о двух победах над немецкими самолётами, что подтверждается противником, признавшим потерю одного Bf 110E и одного Ju 88 в районе Пинска.
Уничтоженные и повреждённые новенькие Як-1 123-го ИАП на аэродроме Именин.В воздушных боях над аэродромом Именин и окрестностями Кобрина в 07:20–08:30, вероятно, были сбиты не менее 5–7 И-153 123-го ИАП, а также не менее 10 подбиты. Погибли командир полка майор Б.Н. Сурин, военком эскадрильи политрук В.А. Корчагин, лётчики старший лейтенант А.И. Жмаев, лейтенант И.Г. Шамрай, младшие лейтенанты П.М. Луговской и И.Е. Федяй. Заявки немецких лётчиков на 16 сбитых И-153 и ДИ-6, хоть и несколько завышены, но с учётом самолётов, совершивших вынужденные посадки, имеют вполне законное основание.
Советская сторона, заявляя в донесениях о победах над тремя «Мессершмиттами» Bf 109, косвенно признает, что в воздушных боях с немецкими истребителями больших успехов достичь не удалось. Правда, впоследствии командование дивизии увеличило количество сбитых немецких самолётов до 22, а командование полка – и вовсе до 30, что, конечно, не подтверждается документами противника.
Оценить потери люфтваффе именно в боях с лётчиками 123-го ИАП по причине отсутствия оперативных документов II авиакорпуса сложно, но, используя сводки потерь генерал-квартирмейстера люфтваффе, а также данные ведущего немецкого историка Йохена Прина, сделать это приблизительно можно.
Истребитель И-153 из 123-го ИАП, оставленный на аэродроме Жабчицы (Пинск), и профиль этого самолёта (художник Александр Казаков).В районе ответственности частей 10-й САД было потеряно на 100% шесть немецких самолётов: два Ju 88, по одному Bf 109 и Bf 110, а также два Ju 87, один из которых, как утверждают немцы, сбили зенитчики. Кроме того, 14 самолётов (шесть Ju 88, три Bf 109, два Bf 110, два Hs 126 и один He 111) получили повреждения различной степени тяжести, вплоть до списания. Учитывая то, что лётчики 33-го ИАП претендовали в то утро на четыре победы (один разведчик и три He 111), основная масса сбитых и повреждённых немецких самолётов приходится на долю 123-го ИАП. Однозначно лётчики полка сбили три немецких самолёта (ещё два – с большой степенью вероятности) и могли претендовать на 11–12 повреждённых.
Лучший результат – три «Мессершмитта»
В 200 километрах севернее Кобрина, на литовских аэродромах Ораны и Перлоя, встретили войну лётчики 42-го ИАП, и события, происходившие над этими городками, были практически аналогичны кобринской истории.
42-й ИАП был кадровой частью, сформированной осенью 1939 года. Полк был полностью укомплектован истребителями И-153, в том числе вооружёнными 12,7-мм пулемётами БС. В 1940 году, несмотря на объективные трудности с передислокацией на новый аэродром Парубанек (Вильнюс) и перевооружением, полк провёл учебно-боевую подготовку на довольно высоком уровне, налетав с января по октябрь в среднем по 76 часов на лётчика. Каждый лётчик в среднем выполнил пять учебных воздушных стрельб и провёл девять одиночных и один-два групповых воздушных боев. В 1941 году подготовка в целом соответствовала уровню 1940 года: до 1 июня полк налетал порядка 2100 часов, или около 30 часов на лётчика.
С начала года 42-й ИАП начал подготовку к перевооружению на МиГ-3, и в июне в учебный центр в Шауляй убыли 19 человек лётного состава. В основном это были комэски, их заместители и командиры звеньев во главе с заместителем командира полка капитаном В.А. Зайцевым, будущим дважды Героем Советского Союза. Поэтому на утро 22 июня в полку на полевых аэродромах Ораны и Перлоя оставалось только 32 боевых экипажа и 30 И-153 (18 и 14 экипажей соответственно). На аэродроме в Вильнюсе осталось 26 И-153, 19 И-15бис и один И-16 тип 5 без боеготовых экипажей.
Кроме подразделений 42-го ИАП, в Оранах базировался 237-й ИАП, который не был полностью сформирован и укомплектован личным составом по штату: всего в полку числилось 15 лётчиков, прибывших из 42-го и 49-го ИАП, и 12 И-153.
В 03:25 22 июня 1941 года 42-й ИАП был поднят по боевой тревоге и изготовился для боевых вылетов. Дальнейшие события развивались практически аналогично тому, что произошло над Кобрином. Нам подробности воздушных боев известны благодаря сохранившемуся докладу заместителя командира эскадрильи старшего политрука А.М. Смирнова.
В 04:05–04:15 через аэродромы пролетели два самолёта, опознанные как Bf 110, причём второй сбросил несколько бомб и обстрелял из пулемётов аэродром Ораны. Поднятое в воздух звено И-153 не смогло догнать врага, который ушёл в западном направлении. Пока «Чайки» гонялись за разведчиком, в 04:20 «Мессершмитты» без помех провели штурмовку аэродромов Ораны и Перлоя. Из отчёта о боевых действиях полка:
«В 04:20 над аэродромом [Ораны – прим.ред.] показались 9 самолётов «Мессершмитт-109». Зайдя в линию стоявших замаскированных самолётов, Ме-109 с пологого пикирования обстреляли их, в результате повредили 8 самолётов, в том числе один самолёт УТИ-4 – пробит масляный бак. Один самолёт И-153 был подожжён, но быстро потушен техсоставом при помощи огнетушителей».
После первых ударов командование и личный состав 42-го ИАП быстро пришли в себя, и, когда в 06:25 группа Bf 109 вновь попыталась атаковать аэродромы, им навстречу успели взлететь 12 И-153. Воздушный бой окончился без потерь с обеих сторон, но штурмовка была сорвана.
Частям и соединениям ВВС Северо-Западного фронта приказом наркома обороны было разрешено уничтожать противника только на своей территории, в результате инициатива была отдана в руки люфтваффе. Немецкие самолёты спокойно дозаправлялись и дозаряжались на своих базах и готовились к очередным ударам по советским аэродромам.
Самолёты 42-го ИАП, повреждённые и оставленные при отступлении на аэродроме Ораны 22 июня 1941 года.Третий налёт на аэродромы Ораны и Перлоя состоялся около 09:00, в нём приняли участие истребители III./JG 53. Естественно, ни о какой неожиданности речи уже не было – командир 42-го ИАП майор К.Я. Белоусов держал все экипажи в готовности №1, служба ВНОС работала хорошо, и каждый раз при подходе противника «Чайки» успевали взлетать на перехват. Из оперативной сводки штаба 57-й САД:
«В 09:00 12 И-153 в районе Ораны на Н=800 метров вели воздушный бой с пятью Ме-109, пытавшимися атаковать аэродром Ораны. Противник из боя вышел и ушёл на свою территорию, потерь с обеих сторон нет. Один самолёт И-153 имеет пулевые пробоины».
То, что советским лётчикам удалось отбить первую атаку, ещё ничего не значило: немцы в то утро применяли на всем протяжении фронта тактику двойного удара. Однако в этот раз немецкий приём не сработал: повторный удар отбили всего три И-153, поднявшиеся с аэродрома Перлоя. Более того, после боя с группой «Мессершмиттов» они могли претендовать на победу – в журнале боевых действий 57-й САД этот эпизод описан следующим образом:
«В 09:20 3 И-153 в районе Ораны атаковали 10 Ме-109. Один Ме-109 после боя ушёл со снижением на свою территорию».
Советские лётчики не ошиблись: в бою получил тяжёлые повреждения Bf 109F-2 W.Nr.5523 «Чёрная 2» опытного обер-фельдфебеля Эдуарда Козловски (Eduard Koslowski), который к 22 июня имел четыре победы на западном фронте. При вынужденной посадке «Мессершмитт» был полностью разбит, но лётчик не пострадал и вернулся к своим. Интересно, что Козловски по результатам боя также засчитали воздушную победу в 09:10 над И-153, хотя ни один самолёт 42-го ИАП не был потерян. Этот «Мессершмитт» стал первым немецким истребителем, сбитым пилотами ВВС СЗФ – к сожалению, пока что фамилии победителей установить не удалось.
«Поле боя» осталось за советскими истребителями: они отразили атаку на свои аэродромы и сбили немецкий самолёт. Решительный отпор, полученный над Оранами и Перлоей, заставил командование VIII авиакорпуса увеличить наряд сил, предназначенный для новой атаки. На этот раз на штурмовку были отправлены все самолёты II./JG 52. Для атаки аэродромов 42-го ИАП немецкая группа вновь была разделена на два эшелона.
Командир группы II./JG 52 гауптман Эрик Войтке после удачного боевого вылета, лето 1941 года.Первыми около 10:45 к советским аэродромам подошли Bf 109F из штаба группы и 4./JG 52, ведомые опытными асами: командиром группы гауптманом Эрихом Войтке (Erich Woitke) и штаффель-капитаном обер-лейтенантом Йоханнесом Штайнхофом (Johannes Steinhoff). Несмотря на то, что советские истребители снова успели взлететь, на этот раз удача сопутствовала немцам. Старший политрук Смирнов так описывает завязавшийся над аэродромом бой:
«В третий прилёт Ме-109 в воздух были подняты самолёты, находящиеся на аэродроме Варена [Ораны – прим.ред.] и Перлоя, всего около 20 штук. Завязался бой на Н=3000–3500 м. В результате боя е воздухе были сожжены два самолёта И-153. Лётчики мл. лейтенант Карюкин и мл. лейтенант Антонов благополучно спустились на парашютах. Лётчик командир звена Карюкин в воздухе бил ранен в левую ногу и левый бок (при спуске с парашютом был обстрелян Mе-109). Во время боя оторвавшиеся самолёты Ме-109 снизились и обстреляли самолёты, стоящие на земле, и щели, где находился личный состав. Было подожжено шесть самолётов И-153. Личный состав потерь не имел».
То, что бой был напряжённым и продолжался около 15 минут, видно как из советских документов, так и из немецких заявок на победы. Лётчики Stab II./JG 52 и 4./JG 52 в период с 10:48 по 11:00 заявили семь И-15, отличились гауптман Войтке, обер-лейтенант Штайнхоф, обер-фенрих Вальдемар Земелька (Waldemar Semelka), фельдфебель Георг Майр (Georg Mayr), обер-лейтенант Карл Хартман (Carl Hartmann), унтер-офицер Бернхард Вильски (Bernhard Wilsky) и обер-лейтенант Зигфрид Зимш (Siegfried Simsch).
Несмотря на потери, советские истребители остались в небе над аэродромом, а немцы, у которых заканчивались горючее и боеприпасы, вышли из боя. Почти сразу к аэродрому подошли самолёты 5. и 6./JG 52, и немецкие лётчики с ходу вступили в бой. После этого в сражении наступил перелом. В течение всего четырёх минут, с 11:07 по 11:11, немцы заявили ещё три победы: отличились унтер-офицеры Альбрехт Ханика (Albrecht Hanika), Франц Гильхаус (Franz Gilhaus) и Герман Шпенглер (Hermann Spengler).
Истребитель И-153 4-й эскадрильи 42-го ИАП, совершивший вынужденную посадку на аэродроме Ораны после боя с самолётами из II./JG 52. Самолёт поздних серий, вооружённый одним пулемётом БС и двумя ШКАСами, предположительно пилот младший лейтенант М.Ф. Митин. Внизу реконструкция И-153 с фото (художник Александр Казаков).Сбить ни один советский самолёт немцам не удалось, однако многие И-153 получили серьёзные повреждения, как минимум один пилот произвёл вынужденную посадку на живот, благо бой проходил над аэродромом. Ещё один И-153 из-за полученных повреждений скапотировал на посадке, несколько лётчиков получили в бою ранения, а их самолёты были значительно повреждены:
«В четвёртый прилёт Ме-109 снова завязался бой, в результате потерь не было, за исключением прострела двух нижних лонжеронов у самолёта ст. лейтенанта Ликина и прострела куполов на самолёте мл. лейтенанта Митина. При посадке мл. лейтенанта Артемьева самолёт скапотировал, Артемьев получил лёгкие ушибы. На самолёте мл. лейтенанта Митина шасси не выпускалась, так как купола и воздушные трубки были прострелены. Посадку произвёл на живот».
Советские пилоты, несмотря на тяжёлую ситуацию, продолжали сражаться, в результате один Bf 109F-2 W.Nr.5780 был сбит в районе Перлои. При этом в немецких сводках не отмечено ни из какого подразделения был самолёт, ни кто его пилотировал.
Истребитель Bf 109F из эскадрильи 5./JG 52, лето 1941 года (художник Владимир Камский).В отчёте штаба 57-й САД описан момент, когда советские лётчики попытались выйти из боя и совершить посадку, так у них заканчивалось топливо. Немцы воспользовались этим, чтобы добить противника:
«В дальнейшем противник повторял свои налёты на эти два аэродрома через 20–40 минут, применяя следующую тактику: Ме-109 в бой активно не вступали, а старались затягивать наши И-153 на высоту, в дальнейшем от них отрывались, пользуясь преимуществом в скорости, входили пикирование и атаковали севшие для дозаправки самолёты…»
Несомненно, одним из факторов успешных действий противника было то, что советские самолёты оставались под ударами на одних и тех же аэродромах. Командир 57-й САД полковник К.А. Катичев уже в 09:10, сразу после начала третьего налёта, поставил перед командованием ВВС СЗФ вопрос о перебазировании 42-го и 237-го ИАП на другие площадки, но разрешение было получено только в 14:00 – к этому времени 42-й ИАП потерял большую часть самолётов.
«Методом сопровождения противника в хвост…»
Полковник Катичев, не получив согласия на перебазирование 42-го и 237-го ИАП, попытался нестандартно ответить на действия противника, и одна эскадрилья 54-го СБАП получила приказ готовиться к ответной атаке немецких аэродромов. Из оперативной сводки штаба 57-й САД:
«54-й КСБП в 10:20 в составе 10 самолётов ушёл в зону ожидания, имея в последующем задачу методом сопровождения противника в хвост бомбардировать его при посадке на аэродромы. Три эскадрильи в составе 19 самолётов находятся в состоянии боевой готовности на оперативных аэродромах».
Однако реализовать этот замысел не удалось – немцы атаковали советские бомбардировщики прямо в «зоне ожидания». Вместо преследования первой волны из Stab II./JG 52 и 4./JG 52 бомбардировщикам самим пришлось отбиваться от атак второй волны из 5. и 6./JG 52. Победами в 11:11–11:15 отметились командир 5./JG 52 обер-лейтенант Август-Вильгельм Шуман (August-Wilhelm Schumann) и унтер-офицер Альфред Леман из 6./JG 52 (Alfred Lehmann), заявившие два и один ДБ-3 соответственно. Советские данные подтверждают потерю трёх СБ из 5-й эскадрильи 54-го СБАП с экипажами.
Воздушное сражение советских и немецких истребителей, единственное масштабное в небе над Прибалтикой в первый день войны, таким образом, закончилось победой люфтваффе. Несмотря на серьёзное противодействие 42-го ИАП, немецкие лётчики выиграли воздушный бой, смогли проштурмовать аэродромы Ораны и Перлоя и сорвали ответный удар советских бомбардировщиков по своей базе. Потери 42-го ИАП в воздухе можно оценить в 5–10 сбитых и подбитых И-153, на земле немцам удалось уничтожить и повредить около 20 самолётов обоих полков.
Лётчикам 42-го ИАП утром 22 июня засчитали два сбитых Bf 109. Определить, кто конкретно уничтожил немецкие истребители, по документам не удалось, хотя в наградном листе у замкомэска лейтенанта Ф.С. Ляпина упоминается личная победа. Кроме него, согласно докладу старшего политрука Смирнова, «в воздушных боях отличились лётчики Ликин, Малякин, Карюкин, Елисеев, Мартьянов, Антипов, Митин».
Слева командир 42-го ИАП майор Константин Емельянович Белоусов, справа заместитель командира эскадрильи лейтенант Фёдор Семёнович Ляпин, единственный лётчик 42-го ИАП, у которого в наградных документах отмечена личная победа над Ме-109 в утренних боях 22 июня 1941 года.Необходимо отдать должное командованию и лётчикам 42-го ИАП: имея на порядок худшую матчасть, в отсутствие всех комэсков и части опытных заместителей комэсков и командиров звеньев, им удавалось не только продолжительное время отбивать атаки противника, но и сбить два «Мессершмитта», что в то трагическое утро не удалось больше ни одному из истребительных полков ВВС КА.
После обеда, получив приказ, 13 оставшихся «Чаек» 42-го и 237-го ИАП перебазировались в Даугавпилс, откуда продолжали выполнять вылеты на прикрытие аэродромов Ораны и Вильнюс, причём лётчикам удалось подбить Bf 109F из 9./JG 53 и разведывательный Bf 110 из 2./(F)33 – оба самолёта были разбиты при вынужденных посадках. По итогам первого дня войны лётчики 42-го ИАП, безусловно, закрепили за собой статус «лучших специалистов по Bf 109»! Кроме того, выполняя директиву командующего фронтом генерал-полковника Ф.И. Кузнецова, после полудня полк летал на штурмовку передовых немецких моторизованных колонн. К несчастью, во второй половине дня получил тяжёлые травмы при неудачной посадке майор Белоусов. Его отправили в госпиталь в Даугавпилс, но дальнейшая судьба командира полка сложилась трагически. По невыясненным причинам майора не эвакуировали в тыл, и 26 июня он был захвачен в плен, где погиб.
Могло ли быть иначе?
Безусловно, победы немецких истребителей в сражении над аэродромами Именин и Ораны, были одержаны в первую очередь благодаря концентрации значительных сил и продуманной схеме двойного удара группами истребителей, разнесённых по времени на 10–15 минут. Отбиться от таких атак оказалось невероятно сложно: 22 июня это удалось буквально нескольким частям ВВС КА, в том числе 42-му ИАП, лётчики которого смогли отбить первый натиск и нанести противнику урон. Однако немецкое командование, действуя решительно и последовательно, мгновенно скорректировало планы, увеличило наряд сил, и повторный штурм стал фатальным.
Командиры люфтваффе действовали профессионально и далее: после того, как советские полки перебазировали исправные самолёты в тыл, немцы не прекращали утюжить стоянки самолётов на оставленных аэродромах, не позволяя отремонтировать повреждённые самолёты, которые могли поднять в воздух оставшиеся в живых лётчики.
И-153 из 42-го ИАП, уничтоженный 22 июня 1941 года на аэродроме Парубанек (Вильнюс). На заднем плане его «убийца» Bf 109Е из II./JG 27, у которого под фюзеляжем виден пилон для подвески бомб SD-2.Лётчики люфтваффе доказали, что даже в классической «свалке» хорошо подготовленный пилот на Bf 109F способен «перефигурять» манёвренный биплан И-153. Немцы чувствовали уверенность в себе и своих самолётах, вели себя агрессивно, и из схваток чаще всего выходили победителями, истребляя самолёты противника вплоть до расстрелов на посадке, к тому же делая это с минимальными потерями. Так, во время основного боя с 08:00 до 08:30 над Именином, максимум, чем смогли ответить советские лётчики – подбить два «Мессершмитта» при собственных потерях в полтора десятка сбитых и подбитых машин. Лётчикам 42-го ИАП в таком же затяжном сражении над Оранами удалось сбить два Bf 109F.
Резюмируя вышеизложенное, можно констатировать: сражаться на равных с истребителями люфтваффе, имевшими прекрасную лётную и стрелковую подготовку, использующими новейшие тактические приёмы и вооружёнными современными самолётами, летом 1941 года не могли даже кадровые истребительные полки ВВС КА, не говоря про слабо подготовленные части формирования 1940–1941 гг. При этом у советских лётчиков и командного состава не было паники или растерянности: потеряв своих командиров, оба полка отошли с аэродромов строго по приказу и продолжали сражаться, нанося врагу урон. Увы, но морально-волевые качества лётчиков не могли компенсировать отставание промышленности в разработке и производстве современных самолётов и моторов, а также недостатки в подготовке лётчиков в предвоенные годы.
Свежие комментарии