Вам взлет!
(Первый самостоятельный вылет).
Мотор ревет,
Рули стоят на взлет
И до упора послан сектор газа.
Дрожит капот
И лопасть воздух рвет,
Штурвал вперед уж подан до отказа,
Вперед пилот, вам разрешаем взлет.
Вперед друзья, вперед друзья, вперед!
Вперед, на взлет, мой друг, вперед, вперед, вперед!
Рука вперед,
Мы начинаем взлет,
И тормозная гашетка уже снята.
Зажат штурвал
В руках, мотор поет,
Рывок, разбег и взлет, конечно же, ребята.
Пусть робок первый взлет и неуклюж полет,
Удачна, будет пусть посадка, как и взлет,
И пусть количество их точно совпадет!
На старте самолет,
И молодой пилот,
В полет свой первый рвется – в том отвага!
Рука вперед – в полет,
Вам разрешаю взлет!
И пусть удача улыбнется бедолаге!
Вперед, мой друг, на взлет, на взлет, на взлет!
В полет, мой друг, в полет, в полет, в полет!
И пусть удачна, будет посадка, как и взлет!
18.08.2006г. Рубцов В.П. Казахстан, Астана, UN7BV.
Первый самостоятельный.
Ну, вот! Наконец-то, наконец, после долгих зимних месяцев изнурительной, но, несмотря на это желанной учёбы началось именно то, ради чего, собственно, мы и поступили в лётное училище гражданской авиации – полёты. Весна в разгаре. Эскадрильи разлетаются по утрам на аэродромы «подскока» – полевые площадки, находящиеся близ многочисленных населённых пунктов, расположенных в радиусе ста километров от основного аэродрома училища. На этих аэродромах и происходит основное обучение курсантов лётному мастерству. Наш расположен близ небольшого села с красивым названием «Золотое поле». Каждой лётной группе, а это около десяти курсантов, выделен на время обучения отдельный самолёт и назначен отдельный пилот-инструктор. Уже позади государственные экзамены, уже позади прыжки с парашютами, уже позади и «детские» игры в самолётики «пешим по лётному» – отработка элементов полёта и фигур пилотажа на земле с маленькими модельками самолётов в руках. Впереди самые что ни на есть настоящие полёты. И вот настал этот самый, желанный день. Загрузились в «обширный» фюзеляж Ан-2 вместе со своим нехитрым скарбом. На левое кресло пилота сел инструктор, а на правое курсант - совсем ещё юный «птенец», ни разу не сидевший до этого в кресле пилота. Остальные курсанты в качестве пассажиров – слегка завидуют. Запустили двигатель, прогрели, вырулили на взлётно-посадочную полосу. Инструктор послал рычаг газа вперёд до упора. Режим взлётный, мотор взревел, корпус самолёта задрожал, разбег, взлёт, дрожание прекратилось – мы летим. Минут через пятнадцать прилетели. Сделали круг над рабочим аэродромом, зашли на посадку, сели, подрулили к командному автомобилю. Высыпали толпой на лётное поле – огромная площадка, ровная как стол, на сколько хватает глаз, до самого горизонта ковыльная степь. Возле командного пункта – «Зилка» с кунгом вместо кузова и остеклённым фонарём сверху, разбит «квадрат» - небольшая площадка с деревянными скамейками, обозначенная по углам красными флажками и натянутым сверху брезентовым тентом на случай дождя. Это – своеобразный уголок отдыха для курсантов. Возле автомобиля поставлена отдельная скамейка, на ней сидят несколько курсантов с ракетками в руках, раскрашенных зелёной и красной красками с разных сторон – «наблюдающие». Каждый следит за полётом самолёта своей лётной группы и в случае возникновения опасности или появления странности в поведении самолёта тут же сообщает об этом дежурному командиру по аэродрому, поворачивая к нему ракетку красной стороной с написанным на ней бортовым номером. От квадрата тянется линия красных флажков – это линия старта, здесь самолёты взлетают, на этой линии уже застыло несколько самолётов в ожидании взлёта. Далее с двух сторон белыми флажками обозначена посадочная полоса. В её начале натянуты два белых полотнища, представляющих собой букву «Т» - так обозначена точка касания о грунт самолётов при посадке, то есть место их приземления. Рядом, чуть левее (если смотреть из кабины садящегося самолёта) посадочного «Т», дежурят два курсанта с флажками в руках красного и белого цветов. Если полоса свободна – на ней нет никаких препятствий, всё в порядке, то они сигнализируют об этом поднятием белого флажка, в противном случае – красным.
Обычно большую часть курсантов при производстве полётов оставляют в квадрате отдыха, а в самолёт садятся только инструктор с обучаемым курсантом и ещё берётся один курсант на смену первому. Слева на кресло командира самолёта садится обучаемый курсант, справа – инструктор. Пилотирует самолёт курсант, но при малейшей его ошибке в процесс пилотирования тут же вмешивается инструктор, даже на таком этапе полёта, например, как … руление. Для этого на штурвале инструктора имеется специальная кнопка, при её нажатии управление тормозами у курсанта отключается, и тормозить, а равно и разворачивать машину в этом случае может только инструктор. В полёте пилотирует курсант, но инструктор всегда держит свои руки и ноги на органах управления. Команды пилота-инструктора курсант получает по специальному самолётному переговорному устройству (СПУ). После посадки борта отлетавший курсант заменяется следующим, ожидающим своей очереди в квадрате. Это одно из условий соблюдения безопасности в процессе обучения, ибо в полёте может случиться всякое. Иногда замена происходит и непосредственно в полёте, но это обычно практикуется при отработке полётов по маршруту, в этом случае на борт берётся сразу несколько курсантов. Как правило, после налёта курсантом около двадцати часов его допускают к выполнению первого самостоятельного вылета. На практике это время варьируется в широких пределах. Тому, кто быстрее постигает азы лётного мастерства, вылететь самостоятельно разрешают раньше, а у кого с этим дело обстоит похуже – натаскивают за счёт времени более успешно летающих курсантов. Ну а некоторые, правда, это случается очень редко, так и не «удостаиваются» разрешения на самостоятельный вылет (наблюдал такое только единожды!). Что касаемо лично меня, то я налетал всего восемь часов, но мне показалось, что … минут пятнадцать! Если сказать честно, то к этому моменту я ещё не успел приобрести какого либо, мало-мальски стоящего опыта в самолётовождении. Я, просто-напросто, ещё не успел даже понять – как он летает? Мне ещё казалось, что самолёт летит сам по себе – без моего участия, а я сижу в нём сам по себе, что-то в качестве … бесплатного приложения к материальной части, или, в крайнем случае, обыкновенного пассажира. Короче, я ещё не понял не только как он летает, но и не прочувствовал этого, не успел «вкусить» саму суть полёта. И вот именно в момент этих, слегка гнетущих моё сознание раздумий, ко мне подошел пилот инструктор и очень уверенным голосом сообщил, что в связи с тем, что моя техника пилотирования заслуживает особой похвалы, завтра у меня самостоятельный вылет. Вот это да! Но … я тут же изложил ему свои сомнения. «Не боись! – успокоил меня он – У тебя всё великолепно получается! Мне лучше знать – верь мне!». Я поверил, но где-то там, далеко в глубине души, сомнения всё же остались. И как-то всё неожиданно – я думал, что до самостоятельного вылета мне ещё часов двенадцать налетать нужно, и тут … вдруг! Ну, всё! Раз самостоятельный, значит самостоятельный – будем готовиться. А я знал, что у курсантов на этот случай имеется традиция: вылетевший самостоятельно курсант, после завершения полёта, должен всех до «отвала» угостить … сигаретами. Хотя, честно сказать, немало имелось и других традиций … и даже … дурацких. Например, после сдачи экзаменов по «Военке», все курсанты сваливали в одну кучу свои конспекты, которые они тщательно вели при изучении дисциплин военного цикла, и поджигали их. Считалось, что эта процедура гарантирует НЕУЧАСТИЕ В ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЯХ гражданского пилота при его дальнейшей лётной деятельности. Мы, собственно, так и поступили, но у нас, как всегда, блин получился комом – расплавился асфальт на месте нашего костра, причём асфальт новый, неделей раньше только что положенный. Скандал был грандиозный! Ну и … не отступать же от традиций! Я отпросился у руководителя учебного подразделения отпустить меня на один час в город, к моему удивлению … мне дали разрешение на это. Я тут же воспользовался этим миниувольнением – обежав многочисленные, расположенные в округе киоски, набрал целый пакет различных сигарет. Каких? Да тех, что выглядели покраше! Я же некурящий – откуда мне знать какие из них лучше! А сигарет под названием «Русь» я купил сразу целых три пачки, ну уж больно красивые картинки были нарисованы на коробках – настоящий берёзовый русский лес, а по краям позолота. Сигареты – гадость, как мне сказали позже! Но … красивые! И тут мне на глаза попалась ещё и ярко раскрашенная коробка конфет, и я решил … нарушить традицию – кроме «курева» набрал ещё и шоколадных конфет и тоже … три коробки.
И вот настал день самостоятельного вылета. Мы, как обычно, прилетели на свой полевой аэродром. За штурвал при перелёте посадили не меня. «Может, инструктор забыл обо мне?» - подумал я. Но нет, прилетев на рабочий аэродром, пилот-инструктор повёл меня к руководителю полётов – командиру звена, они вдвоём ещё раз проинструктировали меня, задали несколько вопросов, на предмет того, как я буду вести себя при возникновении различных чрезвычайных ситуаций. Я ответил так, как положено было действовать по инструкции. Сели в самолёт. Взлетели и сделали один круг над аэродромом вместе с инструктором, но при этом он убрал свои руки и ноги с рычагов управления. Сели, зарулили, двигатель не выключали. Инструктор покинул самолёт, а вместо себя усадил на место правого пилота курсанта, ещё не вылетевшего самостоятельно. Закрыли дверь. Инструктор поднял руку и помахал ей, дав, тем самым, мне разрешение на выполнение полёта. Я вырулил с предварительного на исполнительный старт, выпустил закрылки на пятнадцать градусов, прочёл карту готовности перед взлётом, тем самым, проверив, всё ли правильно включено, и запросил после этого по радиостанции разрешение на взлёт – разрешили! Дал газ сначала номинальный, а потом плавно подал сектор газа полностью вперёд до упора - взлётный режим. Мотор взревел. Плавно отпустил гашетку тормозов. Страха не было – он был загнан куда-то глубоко-глубоко, даже дальше чем в пятки, такое впечатление, что я на время забыл об этом чувстве напрочь, но волнение – на верхнем пределе, а ещё был … какой-то азарт, что ли, совсем ранее не свойственный моему характеру. Самолёт плавно тронулся. Я выбрал на далёком горизонте ориентир – телеграфный столб, начался разбег. Увеличилась скорость. Чувствую – оторвалось от земли заднее колесо, но тут же следом обратил внимание, что столб-ориентир поплыл вправо, самолёт стало разворачивать влево – обычная реакция правого вращения винта. Я дал правую педаль – не помогло, скорость машины ещё мала, рули малоэффективны. Тогда я чуть-чуть, как учил инструктор, небольшими импульсами несколько раз нажал на рычаг тормозной гашетки – самолет выровнял направление движения. Скорость увеличилась ещё. Я чуть-чуть отдал штурвал от себя, хвост слегка приподнялся, но передние колёса сильнее прижались к земле – это чувствовалось всем телом, машина стала более устойчивой – меньше рыскала по курсу и лучше управлялась. В наушниках послышался голос инструктора: «Пора – чуть-чуть штурвал на себя!». Я так и сделал – машина оторвалась от земли и плавно перешла в набор высоты. Земля быстро удалялась. Я, как и учили, медленно «двигал» свой взгляд по определённому маршруту: капот, скорость, высотомер, вариометр, авиагоризонт, курс, приборы контроля двигателя, снова капот. И так всё время по кругу. «Убираем закрылки!» - подсказал по радиостанции инструктор. Я убрал, скорость ещё возросла. Уже без команды сам убрал взлётный режим сначала до номинала, а затем и до крейсерского. «Молодец!» - похвалил инструктор. Высота сто метров, делаю левый разворот на девяносто градусов. Все движения штурвалом двойные: влево, зафиксировал машину при достижении требуемого результата и снова штурвал в нейтрал – это особенность вождения крылатой машины. «Хорошо!» - комментирует инструктор. Продолжаю набор, делаю второй разворот на девяносто влево. Перевожу машину в горизонтальный полёт. Прохожу траверз командной машины – всё нормально. Подхожу к третьему развороту. Момент его начала надо определить поточнее - это залог успешного расчета на посадку. Как учили, определяю его начало по положению посадочного «Т» относительно левого крыла – чуть позади консоли. Докладываю: «Выполняю третий!». «Хорошо! - подтверждает инструктор – Выполняй!». Выполнил, перевожу машину на снижение, полтора метра в секунду. Смотрю за сносом – ветерок на кругу хоть и есть, но, кажется, всё в порядке, видно на посадке будет строго встречным. Это хорошо! Очень хорошо! Постепенно снижаюсь к четвёртому развороту. Определяю его начало по положению посадочного «Т» от консоли левого крыла: чуть впереди и чуть дальше. «Четвёртый!» - докладываю я. «Разрешаю!» - в ответ. Выполнил, смотрю – вышел чуть правее посадочной прямой, тут же подвернул на линию. И именно в этот момент почувствовал какое-то облегчение, причём какое-то феерическое, граничащее с удовольствием, такое … обычное человеческое спокойствие! Нет, лёгкий снос вправо всё же есть! Слегка подворачиваю влево – борьба со сносом курсом. Всё нормально! Самолёт со снижением скользит к земле – на курсе и на глиссаде. Выпускаю закрылки на пятнадцать градусов, самолёт слегка «вспучило». Скорость несколько падает. Чувствую, что немного не дотяну до посадочного «Т» - чуть-чуть посылаю сектор газа вперёд, облегчаю винт (есть и такой орган управления, когда угол атаки лопастей уменьшаешь до минимального). Теперь иду нормально – расчет на посадку правильный. Метрах в пятнадцати от земной поверхности плавно перевожу машину в более горизонтальное положение, она постепенно снижается. Высота метр, посадочное «Т» уже совсем близко. Курсанты на контроле показывают белые флажки – всё нормально! Убираю скольжение по курсу и слегка компенсирую это левым креном. По инструкции, чтобы увидеть землю при посадке, нужно перевести взгляд влево и вперёд в определённую точку. Не перевёл – мне так крайне неудобно! Я и боковым зрением прекрасно вижу приближающуюся землю. А когда голову поворачиваешь в сторону, как учили, начинаешь испытывать какое-то неудобство! Чувствую (не скажу – чем!), самолёт начинает сыпаться. Быстро убираю небольшой левый крен, которым я боролся со сносом и добираю штурвал на себя полностью. Машина тремя колёсами касается земли, и словно прилипает к ней. «Посадка!» - докладываю я. «Поздравляю!» - не то прозвучало в наушниках в ответ, не то мне просто показалось! Пробег. Машина теряет скорость. Стоп – забыл выбрать ориентир на пробеге. Машина слегка уходит влево от курса. Если допустить уход машина на более чем на пятнадцать градусов, то всё: машина войдёт в неуправляемый разворот и может «цапануть» землю крылом или винтом, а то и вообще опрокинуться на спину. «А вот хрен тебе!» - шепчу я и резко даю правую ногу, а элерончики чуть влево – на ветер. Машина благодарно выравнивается и продолжает пробег по прямой. Скорость упала ещё. Снова машину потянуло влево на усиливающийся боковой ветер. Чуть-чуть пускаю в ход тормозную гашетку, слегка притормаживая короткими импульсами правое колесо, во второй половине пробега это уже можно – не так опасно, не опрокинешься! Наконец, самолёт останавливается. «Посадка! – докладываю я – Разрешите руление на стоянку?». «Руление разрешаю, повнимательней – усилился боковой ветер!» - разрешили мне. И я уже вполне уверенно, очень довольный, порулил к стоянке со скоростью медленно идущего человека – так положено. «Ещё медленнее!» - прозвучало в эфире. Я снизил скорость. И, как мне показалось, со скоростью медленно ползущей черепахи зарулил на стоянку. «Борт номер …(такой-то – не помню!), выключайте двигатель!» - прозвучала новая команда. Я выключил.
Когда винт перестал вращаться, второй пилот открыл входную дверь, но сам не вышел наружу – пропустил меня. У двери уже стоял улыбающийся инструктор: «Поздравляю с первым самостоятельным вылетом!». Следом подошли комэск с группой свободных курсантов. Все меня поздравляли. Мы все вместе прошли в квадрат отдыха, и тут как раз в это самое время, прилетел самолёт с завтраком, как будто специально, хотя, обычно, курсантам привозят второй завтрак в степь несколько ближе к обеду. Я тут же достал свой «тормозок» и принялся всех угощать сигаретами и конфетами, последние, кстати, оказались как нельзя не лишними к чаю. И, о чудо, все присутствующие плюнули на обычай и принялись с удовольствием опустошать коробки с конфетами и только потом, когда все коробки уже были пусты, вспомнили про традицию – растолкали по карманам все пачки сигарет. И только с сигаретами «Русь» произошла некоторая заминка, эти пачки с красивыми картинками многим понравились, а их было …всего три! И те, кому достались эти сигареты, тут же пооткрывали пачки и раздали их содержимое всем желающим. На следующий день я слышал, как курсанты делились впечатлением от этих сигарет: «Ну и дерьмо, хоть и красивое!». А вот про конфеты никто не обмолвился даже единым словом. И уж никто даже мельком не указал мне на слегка нарушенную курсантскую традицию, которую я «нечаянно» пытался изменить после своего первого самостоятельного вылета, ибо конфеты – они и в Африке, конфеты!
А потом были ещё полёты, много полётов! Но они уже были не первыми!
16.04.2009г. Рубцов В.П. UN7BV. Астана. Казахстан.
Свежие комментарии