«Сталинские соколы», которые никуда не улетали

Вопрос эффективности действий немецкой авиации против советских аэродромов 22 июня 1941 года в постсоветские годы стал благодатной нивой для самого разного рода исследователей, в том числе и не чистых на руку. Отсутствие серьёзных работ, объясняющих причины больших потерь советской авиации на земле (которые никогда не скрывались), привело к массе спекуляций на эту тему. Марк Солонин договорился до того, что советские лётчики без боя побросали исправные самолёты и сбежали в тыл. И эта его «теория» имеет большое число сторонников.

Насколько состоятельны подобные измышления? Для ответа на этот вопрос разберёмся с частным случаем и воспользуемся документами 148-го истребительного авиационного полка (ИАП) 6-й смешанной авиационной дивизии (САД), встретившего начало войны на аэродроме Лиепая в Латвии.

Откуда берётся неучтённая убыль

Отсутствие детальных исследований по потерям ВВС Красной армии в первый день войны имеет ряд объективных причин. Провести полноценный оперативный анализ приграничных сражений в условиях непрекращающегося кризиса на фронте командование не могло. Кроме того, по причине не связанных с поражением 22 июня событий были арестованы командующие ВВС Северо-Западного и Юго-Западного фронтов генерал-майор А.П. Ионов и генерал-лейтенант Е.С. Птухин, а также вступивший после гибели генерал-майора И.И. Копеца в командование ВВС Западного фронта генерал-майор А.И. Таюрский. Им инкриминировали участие в антисоветском заговоре. Пришедшие на их место люди не владели информацией ни по ситуации в предвоенный период, ни по событиям первых дней войны.

Командир 148-го ИАП майор Г.Н. Зайцев и его заместитель по политической части батальонный комиссар Г.М. Головачёв. Лиепая, 1940 год

Документы, в том числе о боевом и численном составе ВВС на 22 июня 1941 года и о понесённых в первые дни войны потерях, заполнялись согласно данным из оперативных сводок и боевых донесений частей и соединений. Из-за возникшей неразберихи цифры в этих донесениях были неполными и, как правило, в части потерь заниженными. По этой причине отчёты о боевых действиях ВВС приграничных фронтов, касающиеся материальной части и потерь, чаще всего были необъективны и не отражали реальную ситуацию. Однако других документов не было, и именно эти сведения уходили в докладах «наверх», в штаб ВВС КА, что впоследствии привело к появлению термина «неучтённая убыль».

Реальные данные о потерях, как правило, подавались командованию только в момент выхода полка или эскадрильи с фронта на переформирование, однако и из них почерпнуть объективные цифры именно за 22 июня крайне сложно: в большинстве случаев сведения в этих отчётах приводились итоговой цифрой за весь период. Эта проблема касается и номерного учёта потерянной материальной части: в сводках старших инженеров полков и дивизий далеко не всегда отмечался конкретный день, когда был потерян самолёт. Но это ещё не всё: учитывая, что подобные документы чаще всего составлялись уже в тылу, уточнённые сведения в отчёты ВВС фронтов не попадали, и корректировка не проводилась.

Тем не менее некоторые полковые командиры и штабы в своих отчётах всё же приводили сведения за 22 июня отдельно — так, выдержки из подобного документа штаба 12-го ИАП приводились в статье, посвящённой таранам советских лётчиков в первый день войны. Кроме отчётов о боевых действиях и движении матчасти, в отдельных случаях подробные цифры потерь указывались в политдонесениях. Эти данные, конечно, не содержали сведений о номерах потерянных самолётов, однако даже простое перечисление уничтоженных и повреждённых машин с указанием причин потерь бесценно для исследователя.

Дважды сформированный полк

Одним из ярких примеров подобного рода документов является донесение заместителя командира 148-го ИАП по политической части батальонного комиссара Г.М. Головачёва. Содержащиеся в донесении данные просто уникальны по своей полноте среди всех ныне известных: потери учтены не просто по датам, но и по отдельности для каждой эскадрильи.

Авария И-153 (серийный №7344, тактический «голубой 44») одного из опытных лётчиков полка, заместителя командира второй эскадрильи старшего лейтенанта Л.Д. Смирнова. Лиепая, май 1941 года. Леонид Смирнов в наши дни печально известен эпизодом, произошедшим два года спустя, когда весной 1943 года его истребитель Як-1 с дарственной надписью на борту попал в руки немцев и «засветился» на многих фотоснимках

Формирование 148-го ИАП началось 1 февраля 1940 года в подмосковных Люберцах путём простого изъятия четырёх эскадрилий из 16-го и 34-го ИАП 57-й авиационной бригады ПВО Москвы, поэтому уже 20 февраля полк под командованием полковника Н.К. Трифонова убыл на финский фронт. За неполный месяц, с 27 февраля по 13 марта, лётчиками 148-го ИАП было выполнено 1120 боевых вылетов, в основном на штурмовки, и заявлено три сбитых финских самолёта. 22 апреля 1940 года полк под командованием нового командира майора Георгия Николаевича Зайцева перебазировался на запад Латвии, в Лиепаю (Либаву), где позднее вошёл в состав 6-й смешанной авиадивизии.

За укороченный учебно-боевой 1940 год полк налетал 2850 часов (4183 посадки), из которых 1120 часов (910 посадок) пришлись на боевые действия. Было проведено 195 одиночных учебных воздушных стрельб по конусу и 162 стрельбы по наземным целям (щитам), из которых выполнены были 74 и 71 соответственно, а также 97 стрельб по щитам звеном (выполнены все). Также лётчики провели 115 бомбометаний (выполнено 44), 86 одиночных и один групповой (звеном) воздушный бой.

Реконструкция внешнего вида И-153 старшего лейтенанта Л.Д. Смирнова, выполненная по предыдущему фото (художник Игорь Злобин)

Весной 1941 года в рамках развёртывания ВВС 148-й ИАП лишился значительного числа кадровых лётчиков и командиров, убывших на укомплектование новых частей, в том числе двух комэсков. Взамен до штатной численности полк пополнили выпускниками училищ, которых с трудом вводили в строй. Именно поэтому учебно-боевая подготовка в первые пять месяцев 1941 года велась довольно вяло: полк налетал 1535 часов (4827 посадок), выполнив 207 маршрутных полётов, 97 одиночных воздушных боев и один групповой. Стрельб по конусу было проведено 265 (выполнено 154), по щитам — 99 (выполнено 28).

К началу войны на И-153 вылетели практически все молодые пилоты за исключением двух, но приступить к полётам на боевое применение не успели и в боевой расчёт не включались. Поэтому на утро 22 июня на имевшиеся 68 И-153 «Чайка» (59 исправных) приходилось всего 36 подготовленных лётчиков. Всё могло быть и хуже, так как 27 мая командир полка, комэски Н.Г. Крылов, П.К. Костюченко, Я.Е. Титаев и шесть заместителей командиров эскадрилий убыли в Шауляй, где в учебном центре ВВС ПрибОВО переучивались на МиГ-3. Эта группа успела вернуться в полк 19 июня, буквально за три дня до начала войны. Таким образом, состояние 148-го ИАП накануне войны сложно назвать идеальным, но и считать его откровенно слабым было бы неправильно.

Командир эскадрильи 148-го ИАП капитан Я.Е. Титаев готовится занять место в кабине И-153. Рига, июнь 1941 года

Тем не менее, согласно политдонесению, за 22 июня 148-й ИАП лишился 41 И-153. Потери распределились следующим образом:

• 1-я эскадрилья потеряла 12 самолётов: один сбит в воздухе, один произвёл вынужденную посадку из-за неисправности мотора и был уничтожен при отходе с аэродрома, три сгорели при бомбардировке, семь были повреждены и оставлены при отходе с аэродрома;
• 2-я эскадрилья потеряла 11 самолётов: один повреждён осколками бомб на взлёте и сгорел, два сгорели при бомбардировке, восемь были повреждены и оставлены при отходе с аэродрома;
• 3-я эскадрилья потеряла 9 самолётов: один подбит огнём с земли, произвёл вынужденную посадку и оставлен при отходе с аэродрома, два скапотировали на посадке, попав в воронки от бомб, и оставлены при отходе с аэродрома, два сгорели при бомбардировке, четыре были повреждены и оставлены при отходе с аэродрома;
• 4-я эскадрилья потеряла 9 самолётов: пять сгорели при бомбардировке, четыре были повреждены и оставлены при отходе с аэродрома.

Из приведённой статистики видно, что непосредственно бомбовыми ударами было уничтожено 12 и повреждено 23 самолёта, ещё один самолёт попал под бомбы на взлёте, а два угодили в воронки при посадках. Таким образом, именно бомбёжка стала причиной выхода из строя основной массы самолётов полка — 38 из 41.

Всего за день лётчики 148-го полка выполнили 162 боевых вылета, и это было одним из лучших результатов для советских истребителей за 22 июня. Несомненной заслугой полка были штурмовки наступающих на Лиепаю частей вермахта — в частности, в истории немецкой 291-й пехотной дивизии отмечены действия советских самолётов во второй половине дня, с которыми боролись с помощью зенитных пулемётов.

«Юнкерсы» против «Чаек»

Противниками советских лётчиков были экипажи бомбардировочной эскадры KG 1 «Гинденбург» — одного из лучших бомбардировочных соединений люфтваффе. Входившая в состав развёрнутого в Восточной Пруссии I авиакорпуса эскадра полковника Карла Ангерштайна (Karl Angerstein) к 22 июня 1941 года имела в составе лишь две группы вместо трёх положенных по штату. Группа II./KG 1 гауптмана Отто Штамса (Otto Stams) сидела вместе со штабом эскадры на аэродроме Повунден (ныне Храброво Калининградской области), располагая 29 самолётами Ju 88A-5 (27 исправных), а III./KG 1 майора Вальтера Левесс-Литцманна (Walter Lehwess-Litzmann) обосновалась на аэродроме Лабиау (ныне Полесск Калининградской области) с 30 Ju 88A-5 (29 исправных). Группа I./KG 1 в марте 1941 года была передана в эскадру KG 40, где получила обозначение III./KG 40, но и в сокращённом составе KG 1, укомплектованная опытными экипажами и новыми самолётами, представляла собой грозную силу.

Бомбардировщик Ju 88A-5 из эскадрильи 9./KG 1. На носу видна эмблема в виде вензеля фельдмаршала Пауля фон Гинденбурга

Несмотря на то, что после войны была издана история KG 1, события 22 июня 1941 года за исключением мелких подробностей в книге не обсуждаются. По этой причине сведения о налётах на Лиепаю приходится черпать в основном из советских документов, а также воспоминаний участников событий с обеих сторон. Так, согласно данным постов ВНОС либавской военно-морской базы, всего за день на порт, город и аэродром было произведено 15 налётов силами 135 самолётов, из которых три якобы были сбиты. Тем не менее часть утренних налётов можно реконструировать с достаточной достоверностью.

В 03:57 несколько Ju 88 из III./KG 1 сбросили бомбы на аэродром Лиепая. Удар был точным: несмотря на туман, было повреждено лётное поле и уничтожены четыре самолёта 148-го ИАП. Это было зафиксировано в журнале боевых действий советской 27-й армии:

«В 4 часа утра семь самолётов противника бомбили аэродром в Либаве. Четыре самолёта уничтожены на земле, ранены три красноармейца. Один самолёт противника сделал вынужденную посадку в лесу поблизости, а шесть ушли обратно».

Из воспоминаний командира эскадрильи 7./KG 1 обер-лейтенанта Манфреда фон Коссарта (Manfred von Cossart) известно, что экипажи отметили попадания в стоянки самолётов и огонь одного зенитного пулемёта, который не причинил атакующим никакого вреда. Потери 148-го ИАП от налёта, к сожалению, не ограничились четырьмя машинами, уничтоженными при бомбардировке. Когда через несколько минут после окончания налёта на аэродром вернулось звено 3-й эскадрильи, дежурившее на оперативной площадке Паланга, на посадке два И-153 попали в воронки от бомб и скапотировали. Пилоты не пострадали, но самолёты были разбиты и ремонту не подлежали.

Неисправные И-153, выстроенные в одну линию, были уничтожены и повреждены в 07:05, во время второго налёта

В 07:05 «Юнкерсы» вновь беспрепятственно атаковали аэродром Лиепая и на этот раз уничтожили 11 И-153. Командир полка Г.Н. Зайцев упоминает о потерях, но почему-то не упоминает о вылете на перехват:

«Аэродром наш после второго налёта тоже не пострадал, правда, были повреждены около 10 самолётов, которые стояли в линейке без моторов и не были рассредоточены, как неисправные. На лётном поле появились воронки от бомб».

Манфред фон Коссарт вспоминает, что в этот раз советские самолёты были в воздухе, но действовали весьма странно:

«Хотя большое количество истребителей стояло на лётном поле, ни первый, ни третий налёты не встретили противодействия. Если первый удар был, по-видимому, внезапным (это действительно так – прим. автора), то при второй атаке самолёты «Рата» были приведены в боевую готовность только при приближении немецких бомбардировщиков. Русские взлетали и вступали в бой, но в их действиях не угадывался какой-либо строй, не было даже пар и звеньев. Каждый атаковал в одиночку, стрелял примерно с 500 метров и, оканчивая стрельбу, переходил в пикирование».

Пилоты люфтваффе превратно истолковали эти странные манёвры как общую слабость подготовки экипажей ВВС Красной армии. Реальной причиной того, что лётчики 148-го ИАП стреляли мимо цели, были установки довоенных Директивы №1 НКО и приказа командующего ПрибОВО не поддаваться на провокации, не атаковать первыми самолёты противника, а принуждать их к посадке.

На переднем плане бомбардировщик Ju 88A-5 с серийным номером W.Nr.884412 из эскадрильи 8./KG 1, лето 1941 года. 25 августа он будет подбит советской зенитной артиллерией и отправится в заводской ремонт

Вылет подтверждает в своих мемуарах и замполит 6-й САД бригадный комиссар А.Г. Рытов. Сразу после первого налёта он сам прилетел в Лиепаю и стал свидетелем второго удара:

«— Сколько же будем играть в кошки-мышки? — спросил Зайцев, когда мы вылезли из щели. — Смотрите, что они, гады, наделали, — обвёл он рукой дымящееся поле аэродрома. — Нас бомбят, мы кровью умываемся, а их не тронь.

— Потерпи, Зайцев, приказа нет, — уговаривал я командира полка, хотя у самого внутри все кипело от негодования».

После второго налёта, предупредительной стрельбы мимо «Юнкерсов» и новых потерь нервы у людей начали сдавать. Рытов продолжает:

«К нам подошёл комиссар Головачёв. Глаза его были воспалены.

— До каких пор нам руки связанными будут держать? — Он зло пнул подвернувшийся под ногу камень. — В общем, докладываю: лётчики решили драться, не ожидая решения сверху. За последствия буду отвечать вместе с ними».

Положение изменилось в 08:15, когда в штаб преобразованного из ПрибОВО Северо-Западного фронта из Москвы поступила Директива №2, и командующий ВВС фронта генерал-майор А.П. Ионов в 08:40 отдал так называемое Распоряжение №3, в котором не содержалось никаких запретов, и авиации ставились конкретные задачи на уничтожение противника.

Самолёт из эскадрильи 8./KG 1 в воздухе, июнь-июль 1941 года

Поэтому, когда в 10:50 последовал третий налёт на аэродром Лиепая группой из шести немецких бомбардировщиков, лётчиков 148-го ИАП никто не удерживал. Целые 18 «Чаек» пошли на взлёт, но «Юнкерсы» уже были над аэродромом и смогли прицельно сбросить бомбы по взлетающим истребителям. Внезапная атака удалась из-за того, что немцы заходили со стороны моря, и посты ВНОС слишком поздно их обнаружили. Осколками разорвавшихся бомб на взлёте был ранен командир звена 2-й эскадрильи политрук И.И. Милованов, его самолёт скапотировал и ремонту не подлежал. Пытаясь догнать уходящего врага, загорелся и упал в озеро И-153 лётчика 1-й эскадрильи младшего лейтенанта П.К. Чепура, который погиб. Причиной потери стал огонь немецких стрелков или собственной зенитной артиллерии, которая вела интенсивный огонь по «Юнкерсам». На земле получили повреждения различной тяжести ещё четыре «Чайки».

Согласно документам и воспоминаниям, противник потерял один или даже два самолёта: например, в истории 148-го ИАП указано, что по одному бомбардировщику сбили командир 4-й эскадрильи капитан Я.Е. Титаев и замполит 1-й эскадрильи старший политрук В.В. Кудрявцев.

Реконструкция внешнего вида Ju 88A-5 с предыдущего фото (художник Игорь Злобин)

Однако немецкие данные и в этот раз не подтверждают ни одной победы. Пилоты «Юнкерсов» и не собирались вступать в воздушный бой: сбросив бомбы, они разгонялись на пикировании, благо высота 3000 метров это позволяла, и уходили в сторону моря. Судя по всему, советские истребители лишь на короткое время смогли приблизиться на дистанцию действительного огня и приняли пикирующие самолёты за сбитые. Это был, наверное, самый простой и распространённый для тяжёлых самолётов приём ухода от преследования в воздушных боях Второй мировой, но неопытным пилотам «Чаек» это только предстояло узнать.

Налёты немецких бомбардировщиков на советские аэродромы продолжались вплоть до позднего вечера, однако приказ перебазироваться на аэродром Рига был получен в 148-м ИАП только около 14:00 — этого требовало выполнение задания командующего фронтом, который бросил все силы авиации против наступающих колонн вермахта.

Лётчики 148-го ИАП, слева направо: старший политрук (на фото младший лейтенант) Иван Иванович Милованов, лётчик 1-й эскадрильи младший лейтенант (на фото курсант) Пётр Карпович Чепур, командир 4-й эскадрильи капитан (на фото старший лейтенант) Яков Егорович Титаев и военком 1-й эскадрильи старший политрук (на фото старший лейтенант) Виктор Васильевич Кудрявцев

Практически никаких подробностей налётов на Лиепаю в середине дня пока обнаружить не удалось. Только поздним вечером из радиограммы либавской военно-морской базы стало известно следующее. В 19:45 на аэродроме Лиепая дозаправлялись топливом после удара по немецким войскам перед вылетом в Ригу 11 И-153 1-й эскадрильи 148-го ИАП. В результате удара девятки бомбардировщиков, бомбившей с высоты 4000 метров, три «Чайки» сгорело, а ещё пять получили серьёзные повреждения. После этого эпизода 148-й ИАП окончательно передислоцировался в Ригу, а восемь И-153 стали последними потерями не только полка, но и всех ВВС Северо-Западного фронта в первый день войны.

Итоги

Большие потери самолётов 148-го ИАП на земле, указанные в донесении батальонного комиссара Головачёва, не вызывают сомнений и легко проверяются с помощью перекрёстного анализа других документов. Эти данные опровергают популярные ныне суждения различного рода «специалистов» о том, что люфтваффе 22 июня 1941 года попросту не могли уничтожить такое большое количество самолётов, используя обычные свободнопадающие бомбы и бортовое стрелковое оружие.

И-153 хвостовой №69, совершивший вынужденную посадку на аэродроме Лиепая. На заднем плане виден брошенный неисправный самолёт связи У-2. Ниже реконструкция внешнего вида истребителя, выполненная художником Игорем Злобиным

Причём, если на первые потери 148-го ИАП повлияли довоенные предписания, запрещавшие первыми атаковать вражеские самолёты, то на развитии ситуации эти приказы уже не сказывались. Тем не менее отлично подготовленные экипажи «Юнкерсов», выполняя рутинную для себя работу и используя грамотную тактику, проводили эффективные атаки и раз за разом «снимали стружку» со 148-го ИАП, нанося ему потери. Более того, близость моря и скоростные данные современных бомбардировщиков Ju 88A-5 позволяли немцам каждый раз безнаказанно уходить от преследования тихоходных И-153: потерь и даже серьёзных повреждений самолётов авиагрупп II./KG 1 и III./KG 1 в первый день войны не отмечено.

Лётчикам 148-го ИАП можно только посочувствовать: «Чайка» как истребитель устарела ещё до создания, и наличие огромного числа этих самолётов в строевых полках предопределило поражение в большинстве воздушных боёв. События в небе над Лиепаей наглядно показывают, что теории некоторых «историков» о том, что истребителю скорость не нужна, так как вражеские бомбардировщики «сами прилетят», полностью несостоятельна. Не следует забывать, что «Юнкерсы» из KG 1 действовали без истребительного прикрытия — присутствие на сцене «Мессершмиттов» с большой вероятностью привело бы к полному разгрому 148-го ИАП в первый же день, как это случилось со многими истребительными полками ВВС Северо-Западного и особенно Западного фронтов.

Бомбардировщики KG 1 на захваченном советском аэродроме в районе Пскова, лето-осень 1941 года. На переднем плане консоль крыла и капоты двигателей оставленного при отступлении бомбардировщика СБ с моторами М-103

Получи 148-й ИАП в июне первые 15 современных МиГ-3, как это было предусмотрено предвоенным планом комплектования полков новой матчастью, наверняка вылеты 22 июня не стали бы для экипажей «Гинденбурга» лёгкой прогулкой, хотя на конечный результат бомбовых ударов это, скорее всего, сильно бы не повлияло.

Наличие документов 148-го ИАП о потерях интересно по следующей причине. Доклады о потерях от первых ударов по советским аэродромам доходили до штаба ВВС Северо-Западного фронта с опозданием и в неполном виде. К примеру, даже в вечерней оперативной сводке от 19:00 потери частей фронта за 22 июня обозначены всего в 35 бомбардировщиков и 30 истребителей. При этом в сводку вошли данные, полученные от всех дивизий, переданные в разное время и различные по степени наполнения информацией.

Так, в сведениях о потерях 148-го ИАП учтены только потери от первых двух налётов на аэродром Лиепая — уничтоженные и повреждённые при этом на земле 15 И-153. Именно эти данные фигурируют во всех последующих документах как общие потери полка за 22 июня 1941 года и при этом совершенно не коррелируют с данными о боевом и численном составе ВВС Северо-Западного фронта на 23 июня, в которых указаны 27 уцелевших истребителей.

Лётчики 148-го ИАП сражались на «Чайках» до 8 августа 1941 года, когда полк вывели в тыл, переформировали по новому штату и перевооружили истребителями МиГ-3. На фото, сделанном в это время, личный состав полка с первыми боевыми наградами. Войну полк закончил примерно там, где и начинал — в 1945 году лётчики 148-го ИАП на «Яках» помогали громить блокированную группировку вермахта в Курляндском котле

Если бы не батальонный комиссар Головачёв, разница между имевшимися на утро 22 июня 68-ю истребителями, потерянными согласно оперсводкам 15-ю и оставшимися к утру следующего дня 27-ю, составила бы 36 машин той самой «неучтённой убыли». Однако политдонесение наглядно показывает структуру потерь 148-го ИАП и опровергает утверждения авторов вроде Марка Солонина о том, что «сталинские соколы бросили исправные самолёты и убежали в тыл».

Советские лётчики героически сражались и отходили со своих непрерывно атакуемых аэродромов строго по приказу, их командиры пытались переломить ход сражения, применяя известные им тактические приёмы. Увы, переиграть люфтваффе в тот момент было практически невозможно. Обладая более совершенным оружием и опытом, немцы могли наносить своим противникам огромный урон, несоизмеримый с собственным ущербом, в том числе и при действиях по аэродромам. До противостояния на равных было ещё слишком далеко.

Источники и литература:

1. ЦАМО, фонд 35, опись 11285, дело 232
2. ЦАМО, фонд 221, опись 1374, дело 11
3. ЦАМО, фонд 221, опись 1374, дело 13
4. ЦАМО, фонд 221, опись 1374, дело 32
5. ЦАМО, фонд 221, опись 1374, дело 186
6. ЦАМО, фонд 325, опись 4570, дело 36
7. ЦАМО, фонд 6 САД, опись 1, дело 24
8. ЦАМО, фонд 6 САД, опись 1, дело 15а
9. ЦАМО, фонд 148 ИАП, опись 236190, дело 2
10. ЦАМО, фонд 148 ИАП, опись 518968, дело 1
11. РГАЛИ, личный фонд писателя С.С. Смирнова
12. А.Г. Рытов. Рыцари пятого океана — М.: Воениздат, 1968.
13. К.Б. Стрельбицкий. Оборона Либавы в радиограммах её защитников // Антология войны — №2. — 2013 год.
14. Gerhard Baeker. Kampfgeschwader 1 «Hindenburg» — Traditionsverb. Kampfgeschwader 1 Hindenburg, 2006.