Сверхфантазия, ставшая правдоподобной
Во Франции успех книг фантаста и его популярность были огромны. Инсценировка романа «Вокруг света в 80 дней» выдержала в театре Порт-Сен-Мартен 400 представлений, затем в течение многих месяцев она шла в театре на Парижской выставке 1878 года, потом на сцене в Шатле, а также во многих театрах Европы и Америки.
Литературоведы подсчитали, что только в Париже с 1914 по 1938 год пьеса «Вокруг света в 80 дней» была сыграна 2250 раз!Почти аналогичный успех сопутствовал и следующему сверхфантастическому роману под названием «Курьер царя», впоследствии измененном на «Михаил Строгов». Об этом необычном романе следует сказать особо — он того заслуживает, ибо оказался пророческим для России.
На паровой яхте Жюля Верна «Сен-Мишель» в его каюте между портретами Гумбольдта и Джона Брауна висела подробная карта России. Такая же карта была и в его кабинете в Амьене. Жюль Верн иногда пристально вглядывался в нее и погружался в глубокие раздумья. В его голове созревала удивительная фабула нового романа.
Российская империя для многих европейцев была огромной и загадочной страной, про которую еще Наполеон сказал, что Россия так огромна, что о ней нельзя без страха подумать; на нее невозможно напасть ни с боков, ни с тыла, ни обойти с флангов...
Внимание Жюля Верна оказалось надолго прикованным к русским, но совершенно по другому поводу. Разглядывая карту, он невольно задал себе вопрос: «Что может случиться с этой страной, которая никого не боится и которая так огромна?» Геология ее такова, что землетрясений практически там не бывает. Землю России заселяют многочисленные народы, большие и малые, защищаемые «крылом российского орла».
Жюль Верн проштудировал работы знаменитого философа Шарля Луи Монтескье: «Размышления о причинах величия и падения римлян», «О духе законов». Затем он прочел «Путешествие по России» Р. Килланга и пришел к выводу, что в обозримом будущем только национальные раздоры и сепаратизм опасны для целостности России. Как он полагал, история ошибок не делает. Их делают политики. Достаточно какому-нибудь не в меру тщеславному «среднеазиатскому хану» поднять восстание, и покой огромной империи будет нарушен, так как агрессивный сепаратизм чрезвычайно опасен для многонациональных государств. Русские цари всегда были очень осторожны и мудры в вопросах национальной политики...
После того как план нового романа созрел окончательно, Жюль Верн принялся за рукопись. Этцелю он писал: «Я не могу сейчас думать ни о чем другом — меня в высшей степени увлекает великолепный сюжет, и я не могу остановиться...» Жюль Верн хотел предупредить нас, русских, о грядущей опасности.
Роман «Михаил Строгов» вышел отдельным изданием в 1876 году. Фабула романа была построена следующим образом.
Во время бала в Большом Кремлевском дворце в Москве российскому императору доложили, что Фео- фар-хан поднял мятеж на окраине России. Связь оказалась прерванной, телеграф не работал, брат царя попал в окружение, и было решено послать к нему курьера с важным письмом, где сообщался план начала боевых действий русской армии. Выбор пал на Михаила Строгова, тридцатилетнего русского офицера.
«Он был высокого роста, пропорционально и крепко сложен. Черты лица его были правильны и приятны; густые темные волосы слегка вились, а добрый и открытый взгляд красивых синих глаз невольно привлекал к нему внимание. Грудь его была украшена Георгиевским крестом... Детство и раннюю молодость он провел в своем родном Омске. Служба его шла очень успешно, особенно удачна была данная ему командировка на Кавказ, где в то время было еше много последователей Шамиля, пытавшихся снова возбудить горцев к восстанию...»
Далее Жюль Верн описал лагерь мятежного хана.
«Когда пленных привели в лагерь, Феофар-хан сидел у себя в палатке. Он не показывался на людях, и это было большое счастье для них. Один жест, одно его слово послужило бы сигналом к какому-нибудь злодейству. Он вообще редко показывался народу. В этом заключалось отчасти могущество восточных владык: эта таинственность, окружавшая их персону, эта недосягаемость заставляли простой народ преклоняться перед ними и в то же время бояться их.
Что касается пленных, то их, как простую скотину, заперли. Жестокое обращение, дурная пища, ничем не оправданный грубый произвол со стороны Феофара — вот что они увидели».
Читая роман Жюля Верна в наши дни, после событий в Чечне, нельзя отделаться от мысли, что Феофар — это прообраз Джафара Дудаева, настолько совпадает стереотип поведения, замешанного на коварстве и ненависти.
Среди пленных Феофара оказываются и два иностранных корреспондента — француз Альсид Жоливе и англичанин Гарри Блэнт, которые, несмотря на трудности и препятствия, все время информируют Европу о событиях в России, давая репортажи непосредственно с места событий.
Их приключения образуют параллельные сюжеты с приключениями Строгова. Француз и англичанин все время ссорятся, тем не менее они не могут обходиться друг без друга. Француза беспокоит судьба России и возможные последствия в случае, если национализм и сепаратизм захлестнут страну, включая Сибирь, что неминуемо подбросит Европе клубок проблем. Что касается англичанина, корреспондента «Ежедневного телеграфа», то он «был заряжен ненавистью к русским, когда вопрос касался прав России в Центральной Азии».
По дороге в Пермь, в поезде, Строгов случайно знакомится с красавицей Надей Федоровой, дочерью врача, сосланного в Иркутск. Пробираясь через район, где отряды Феофара грабили и убивали мирных жителей, Строгов после целого ряда приключений достигает города
Омска, где случайно встречает свою мать Марфу Стро- гову. Эта встреча едва не стала роковой для ее сына (он всюду выдавал себя за купца). Однако ему удается бежать, а за ним устремляется погоня.
Феофар тем временем одерживает ряд побед. Благодаря предательству и обману число его сторонников растет. В плену у Феофара оказались и мать Строгова, и Надя. Судьба чудесным образом свела их.
В лагере мать Строгова едва не подверглась истязанию. Жюль Верн пишет: «Принесли нагайку, сплетенную из кожаных ремней со свинчаткой на конце. Двадцать ударов такого кнута, как говорят, были равносильны смерти. Марфа это знала прекрасно, но она знала также, что никакая пытка не заставит ее предать своего сына...»
Эта сцена на страницах книги была очень эффектной. Перенесенная на театральные подмостки, она выигрывала еще больше и буквально потрясала зрителей...
Не менее сильные страницы у Жюля Верна в эпизоде ослепления Строгова раскаленным железом. Письмо царя попадает в руки предателя Огарева, который решил выдать себя за «курьера царя», дабы проникнуть к окруженному Великому князю, чтобы убить его. («Мусульманский акт возмездия».)
После того как сторонники Феофара выжгли Михаилу Строгову глаза, оказавшаяся рядом Надя проявляет необыкновенную стойкость и выдержку и организует побег из плена.
По дороге они проезжают через горящие города, которые покинули русские, спасаясь от Феофара.
Наступил сентябрь, Строшв и Надя решили во чтобы то ни стало обогнать «лжекурьера» с царским письмом. Проходя через опустевшие села и заглядывая в пустые избы, Надя нашла немного сушеной баранины — «кушанья, настолько распространенного в России, что фунт этого мяса раньше стоил две с половиной копейки»,— пишет Жюль Верн по ходу романа, верный своему правилу сообщать читателю точные сведения.
Когда Строгав и Надя достигли Иркутска, перейдя Ангару по тонкому люду, они обнаружили, что город спешно готовится к обороне. Ссыльные, с разрешения губернатора Воронцова, составили особое ополчение, во главе которого встал отец Нади — Василий Федоров! «Лжекурьер» Огарев уже был в городе <и готовился сжечь его, выпустив в реку нефть. Строгав разоблачает предателя и убивает его. При этом постепенно к нему возвращается зрение!
Русская армия, посланная на помощь городу, изгоняет полчища Феофара. С первыми русскими солдатами в город вошли французский и английский корреспонденты.
Михаил Строгов и Надя сыграли свадьбу и в сопровождении Федорова на санях отправились в обратный путь. Поселились они в Петербурге, в доме отпа. Писатель завершает роман словами: «Молодой курьер представлялся Государю, и Государь назначил его личным адъютантом, пожаловав Георгиевский крест. Впоследствии он достиг высоких чинов и видных государственных должностей...»
Перевернув последнюю страницу романа, читатель нынешнего поколения невольно отдаст должное Жюль Верну, его поразительному умению «предвидеть возможное» и с большой точностью, вплоть до мелких деталей.
Удивительна в романе зловещая личность предателя Огарева, присоединившегося к Феофару и мечтавшего о геополитическом развале России (его мать была уроженкой Средней Азии, воспитавшей в нем ненависть ко всему русскому).
Благодарность ученых
Рыцарь мечты, великий фантаст Жюль Верн оказал ученым неоценимую услугу. Многие даже признают, что его книги помогли им выбрать путь в науке.
Великий изобретатель XX века и «великий русский эмигрант» Игорь Иванович Сикорский в своей биографии писал, что в их домашней библиотеке в Киеве любимыми книгами были сочинения Жюля Верна. «Робур Завоеватель» в детстве вдохновил его на постройку модели вертолета с резиновым моторчиком, которая успешно летала. В зрелые годы он создал полноразмерный вертолет, а затем целую авиационную отрасль.
Дмитрий Иванович Менделеев называл французского писателя «научным гением» и не раз возвращался к «Путешествию капитана Гаттераса», когда размышлял над проблемами приполярных земель.
Николай Егорович Жуковский, основатель современной аэродинамики, в своей домашней библиотеке держал сугубо научную литературу. Исключение составлял лишь Жюль Верн.
Большими поклонниками писателя были К.Э. Циолковский, академик В.А. Обручев, авиаконструктор А.Н. Туполев, С.П. Королев. Список можно было бы продолжить...
Следует сказать еще об одном романе Жюля Верна, «Париж в XX веке», написанном в 1865 году. Он не был опубликован при жизни фантаста; рукопись обнаружил праправнук писателя Жан Верн в 1993 году, в гараже, в старой корзине из-под белья.
Действие романа происходит в I960 году в Париже, где господствует дух стяжательства, а вся Франция находится в руках крупных дельцов-бизнесменов и политиков-материалистов, обрекающих Францию на культурный геноцид, в результате чего французская культура деградирует. Язык Вольтера и Бальзака меняется отнюдь не в лучшую сторону, ему угрожает американский слэнг. Парижские художники превратились в коммерсантов, журналистов стало больше, чем читателей. Воздух отравлен выхлопными газами автомобилей, на улице автомобильные пробки прочно вошли в повседневный быт, как, впрочем, телефон, факс и... электрический стул. И, о ужас, пианино часто служит обеденным столом, а женщины-парижанки давно утратили былые добродетели. Над Парижем в воздухе снуют самолеты и воздушные кабриолеты, а в специальном здании при тюрьме стоит электрогенератор — электрический стул для преступников, заменивший гильотину. Эйфелева башня, возведенная в 1889 году, превращена в 150-метровый электромаяк, свет которого виден на расстоянии 19 тыс. километров (сейчас она выполняет функцию и телебашни).
Жюль Верн описал эпизод, где начинающий литератор Мишель Дюфренуа приходит в книжный магазин, чтобы купить роман «Собор Парижской богоматери». Но продавщица говорит ему, что ей не известен писатель Виктор Гюго!
А что Вы можете предложить? — спрашивает Мишель.
Возьмите «Медитации о кислороде» или «Электрические гармонии»,— отвечает продавщица.
Дядюшка Дюфренуа с прискорбием говорит:
Литература мертва, мой мальчик. Книг больше не читают. Людям нужны только удовольствия...
И тогда Мишель с двумя своими приятелями организует «Общество культурных ценностей», которое противостоит бездуховному прогрессу. Попутно он высказывает сожаление о том, что забыт Лярошфуко и Шопен. Издатель Этцель был так поражен мрачным будущим Парижа и предсказаниями фантаста, что, несмотря на дружбу с писателем, наотрез отказался печатать роман, опасаясь разгромной критики со стороны прессы.
Почему вы столь мрачными красками рисуете грядущее 20-е столетие? — спросил озадаченный издатель.
Я долго размышлял,— отвечал фантаст,— и пришел к выводу, что нравственное совершенствование человеческого общества в XX веке сильно отстанет от технического прогресса.
Но вы еще сами недавно утверждали, что при помощи науки человечество решит все проблемы?
Но только не в XX веке,— с грустью отвечал Жюль Верн.— Это будет самый тяжелый век в истории человечества. И хорошо, если народы, хоть и с запозданием, образумятся, выработают обшечеловеческие законы чести, научатся их неуклонно соблюдать. А главное, научатся не причинять друг другу зла...
Роман Жюля Верна «Париж в XX веке» недавно напечатан во Франции и, по заявлению критики, он может стоять в одном ряду с утопией Джорджа Оруэлла. Появился и перевод на. русский язык.
ПРИКЛЮЧЕНИЯ НА ВОЗДУШНОМ ШАРЕ
Можно только удивляться, что столь экзотическая по сравнению с самолетом конструкция воздушного шара, состоящая из ткани, веревок к прутьев, не поддавалась усовершенствованию целых 170 лет!
Воздушный шар так и остался бы «законсервированным» в своем техническом несовершенстве, если бы в наше время не нашлись люди, взявшиеся за конструирование новых промышленных образцов воздушных шаров, годных как для массового спортивного воздухоплавания, туризма, так и для рекордных полетов.
Пожалуй, более других потрудился над совершенствованием воздушного (теплового) шара талантливый английский инженер-изобретатель Дональд Камерон: рекордсмен и обладатель многих почетных титулов, создавший и возглавивший всемирно известную фирму «КАМЕРОН БАЛЛУНЗ». Он сконструировал надежные и экономичные горелки, разработал компьютерную технологию раскроя оболочки шара из современных огнеупорных тканей (с гочностью до 5 мм!), и воздухоплавание получило новый импульс большой силы, стало доступным видом спорта и досуга не только для готовой к риску молодежи, но увлекло даже английских леди преклонных лет. Небо над континентами стало много красивее, в нем появились разноцветные, очень мирного вида воздушные шары...
Вид летящего шара волнует каждого к невольно вызывает мечтательную улыбку. И поверьте мне, старому пилоту, ощущения тех, кто оказался в корзине шара, можно сравнить разве что с полетом во сне — такова магия ВОЗДУХОПЛАВАНИЯ!
Путешествие на «Гиганте»
Великий фантаст Жюль Верн летал на воздушном шаре всего двадцать пять минут. Этот полет помогли совершить его друзья во главе с Феликсом Турнашоном- Надаром, и писатель до конца своих дней не мог его забыть. Реальный полет потряс воображение фантаста!
Впоследствии он опишет полеты воздухоплавателей Бланшара, Гарнерена и Замбеккари. А свои впечатления использует в главах книги «Робур Завоеватель».
Сейчас мало кто знает, что вечно увлекающийся друг Жюля Верна Феликс Турнашон, талантливый журналист, фотограф (известный под псевдонимом Надар) и воздухоплаватель, в 1863 году загорелся идеей постройки воздушного шара невиданных размеров, рассчитанного на 40 человек, дабы совершить на нем длительное воздушное путешествие и побить все рекорды дальности.
Эту идею он изложил французам в газете и объявил сбор средств по подписке. Французы были легки на подъем и горячо откликнулись на призыв Турнашона. В короткий срок была собрана значительная сумма, около 10 000 франков. Вскоре воздушный шар для путешествий был готов, он получил название «Гигант». Весь ход строительства подробно, не без юмора и скептических замечаний, освещался в газетах и журналах.
4 октября 1863 года огромная оболочка объемом 6000 м3 колыхалась над булыжниками Марсова поля. К ней на прочных канатах была прикреплена гондола в виде сплетенного из прутьев домика с крышей (для защиты от непогоды и дождевых облаков.) Тринадцать счастливчиков заняли места и, высунувшись в окна, отвечали на приветствия огромной толпы в 200000 человек, собравшейся на площади.
Погода была благоприятная, и в шесть часов вечера по команде Турнашона «Гигант» величественно поплыл над крышами города. Первые мили путешествие было вполне приятным, но затем шар попал в полосу густого тумана и сильно намок. Его стало прижимать к земле. Вскоре решено было совершить посадку на поле...
18 октября состоялся второй полет «Гиганта», в котором приняли участие девять пассажиров. Это событие было описано со многими подробностями на страницах европейских газет.
Шар благополучно миновал значительное расстояние в течение ночи, и наутро Турнашон и пассажиры определили, что летят над территорией Бельгии. После восхода солнца ветер усилился, шар набрал высоту, воздушное течение подхватило его, и скоро путешественники оказались над Голландией. Впереди показалось море. Пассажиры были довольны, но начала сказываться усталость, и они попросили совершить спуск.
Турнашон открыл клапан, стравил некоторую часть водорода, и «Гигант» стал снижаться. Прошло немного времени, и спуск ускорился, что было нежелательно, так как у земли дул сильный ветер. Первое касание гондолы было довольно сильным. Турнашона отбросило в сторону, и он от неожиданности выпустил фал от клапана.
Якорь, оборвавшись, облегчил шар, и он подскочил. Ветер перебросил его через лес; еще раз коснувшись земли, перелетели поле, полотно железной дороги перед самым носом едущего поезда, оборвали телеграфные провода. Затем гондола накренилась, и из нее посыпались пассажиры. Турнашон и его жена остались. Шар взмыл еще раз, но тут, наконец, удалось открыть аварийный клапан, и шар, обмякнув, повис на густых деревьях.
Газеты пересчитали сломанные ребра, руки и ноги пассажиров, количество ушибов и ссадин и резко переменили тон относительно перспектив воздухоплавания. Жюль Верн очень переживал неудачу друга. Он предложил демонстрировать гондолу «Гиганта» на выставке в Лондоне, помог приобрести новый шар, на котором Турнашон совершил показательные полеты из Брюсселя, Лиона и Амстердама.
Описанный полет на «Гиганте» является иллюстрацией того, насколько несовершенна была еще сама конструкция шара, при всей притягательности самой идеи «воздушного путешествия для всех». И вот этот «хронический недостаток» аэростатических летательных аппаратов после длительного «исторического застоя» взялся устранить во второй половине XX века инженер Дональд Камерон. И ему это удалось!
Воздухоплавание в наши дни
С Дональдом Камероном я познакомился в мае 1990 года на фиесте воздушных шаров в Павловске близ Санкт-Петербурга. Меня представил наш воздухоплаватель Геннадий Опарин, окончивший «школу аэронавтов» Камерона в Англии (ныне руководит конструкторским бюро).
Камерон — типичный англичанин с орлиным профилем «англосакса» — вежлив, сдержан, предупредителен к собеседнику. Изобретатель сказал, что взял на себя обучение первых русских специалистов в надежде, что в России непременно, и уже в ближайшие годы, начнется увлечение воздухоплаванием. «Таковы ваши национальные особенности,— прибавил он, улыбнувшись,— хотя у вас удручающе сильная бюрократия»...
Камерон рассказал, что готовится к перелету из Бристоля в Санкт-Петербург на воздушном «гелиевом» шаре (с подогревом) собственной конструкции. Членом его экипажа будет наш Геннадий Опарин, деловые качества которого он изучил достаточно хорошо и с которым у него сложились дружеские отношения. «Вообще, я подозреваю, что в ближайшие годы мне придется часто бывать в России,— заключил свою речь Дональд Камерон,— тем более что я мечтаю взглянуть из корзины шара на старинные русские города и для начала совершить перелет из Москвы в Суздаль»... (Позже мне стало известно, что Камерон намеревался доставить к нам 56-местный фирменный шар. На таких шарах-гигантах отправляются в путешествие туристы в Южной Африке. И я невольно подумал, что в наше время осуществляется мечта Жюля Верна и Турнашона. История воздухоплавания, описав некую спираль, возвращается к исходной точке — таковы прихоти технического прогресса.)
Какие же воздушные шары стал выпускать изобретатель Камерон? Прежде всего он мыслил как инженер: несовершенное — усовершенствовать! Для чего решил использовать только два изобретения XX века — сжиженный газ и прочные огнестойкие нейлоновые ткани. Первые шары «КАМЕРОН» отправились в воздушное путешествие в 1967 году и оказались настолько удачными. что до сегодняшнего дня нигде в мире по вине фирмы не произошло ни одной катастрофы. (В последние два года стало известно о гибели двух аэронавтов, грубо нарушивших безопасность полетов.)
Читателям, вероятно, будет интересно кратко ознакомиться с устройством современного воздушного шара-тепловика. Начнем с корзины. Традиционно она плетется из прутьев ивы и тростника. К ее основанию пришнурована прочная кожа, что обеспечивает хорошую амортизацию при приземлении даже на камни (гасится удар). Пол устлан ковром
Оболочка шара изготавливается из прочной жаростойкой ткани, которая в «туристическом варианте» усилена дополнительной тканью гиперпласт,— она втрое прочнее нейлона и значительно продлевает эксплуатацию шара. Для защиты от ультрафиолетового облучения оболочка покрывается специальным составом.
Сердцем «пилотирующего огня», то есть горелки, работающей на сжиженном газе, является латунный блок с жаропрочной хромовой насадкой. Зажигание горелок осуществляется от пьезоэлектрического запала. До недавнего времени фирма «Камерон баллунз» выпускала по одному шару в день. Однако спрос во всех странах настолько велик, что производство пришлось значительно расширить и теперь выпускается 5 шаров в день.
Шары различной грузоподъемности: от одного человека («воздушное кресло») до 10-местных «Аэростьероь» объемом 5100 м3 и более. Фирма работает под девизом: «Превосходство в качестве должно быть нашим стандартом!» Поэтому прежде чем аэростат покинет стены предприятия, он подвергается более чем двумстам проверкам на качество. (Интересная деталь — фирма, принимая на работу, отдает предпочтение тем кто сам увлекается воздухоплаванием.)
Свежие комментарии